Вскоре я получил ответ на свой вопрос, но не от Вулфа. Дверь в оранжерею распахнулась, и к нам направился Джозеф Дж. в сопровождении своей дочери Сибил. К тому времени я уже хорошо запомнил его свернутый набок нос, а также острый подбородок и беспокойные зеленые глаза.
Остановившись посреди помещения, Джозеф спросил ледяным тоном:
– Вы кого-нибудь ждете?
Вулф приоткрыл глаза, бросил на него хмурый взгляд и ответил:
– Да.
– Правда? И кого же?
– Не важно. Например, вас. Да кого угодно.
– Он чудак, – пояснила Сибил, – большой оригинал.
– Помолчи, Сибил! – бросил ей отец, не сводя с Вулфа глаз. – Перед тем как откланяться, лейтенант Нунан обещал оставить у въезда в имение своего сотрудника, чтобы сюда не проникали посторонние. Он решил, что нас, возможно, начнут донимать газетчики, зеваки или психи. Однако уехать отсюда можно спокойно. У полицейского нет приказа останавливать отъезжающих.
– Вполне разумно, – одобрил Вулф. – Мистера Нунана следует за такое поощрить. – Он глубоко вдохнул. – Значит, вы меня гоните? Что ж, с вашей точки зрения, это тоже вполне разумно. – При этом он не сдвинулся с места.
– Я бы не стал называть это решение разумным или неразумным, – нахмурился Питкэрн. – Оно просто уместно. Конечно, вы были вынуждены задержаться, поскольку в ваших показаниях нуждалась полиция, но теперь… э-э… надобность в вас отпала. Теперь, когда в этой мерзкой, гадкой истории наконец-то поставлена точка, я вынужден попросить вас…
– Нет! – резко оборвал его Вулф. – На самом деле нет.
– Что значит «нет»?
– В этой истории еще не поставлена точка. Когда я сказал, что мистера Нунана следует поощрить, то имел в виду поощрение с вашей стороны, а не с моей. Между прочим, он поступил как осел, позволив любому желающему покинуть территорию вашего имения, ведь один из тех, кто находится сейчас здесь, и есть убийца. Нельзя спускать глаз ни с кого из вас. Что же касается…
Сибил расхохоталась. И смех ее в данных обстоятельствах прозвучал настолько неуместно, что она и сама, похоже, это поняла, поскольку резко прижала ладонь ко рту, чтобы заглушить его.
– Ну вот, – сказал ей Вулф, – у вас началась истерика. – Он перевел взгляд обратно на Питкэрна. – Почему у вашей дочери истерика?
– Нет у меня никакой истерики! – с презрением в голосе произнесла Сибил. – На моем месте любой рассмеялся бы. Какую же напыщенную банальщину вы несете! – Вздернув нос, она покачала головой. – Вы меня разочаровали, Ниро. Я была о вас лучшего мнения.
