Энди продолжал стоять неподвижно, словно статуя. Вулф двинулся к выступу.
– У вас не получится так низко нагнуться, – предупредил я.
Он все же попробовал, убедился в моей правоте, опустился на колени и поднял занавеску. Я присел рядом на корточки. Света было мало, но его вполне хватало для того, чтобы все осмотреть. Наверняка смерть исказила черты женщины, но не слишком. У покойной были изящные руки и красивые светло-каштановые волосы. Одета в платье из синего искусственного шелка с рисунком. Несчастная лежала, вытянувшись на спине, открыв рот и широко распахнув глаза. Кроме трупа, в нише ничего не было, разве что опрокинутый горшок диаметром восемь дюймов, из которого торчало растение с практически полностью отломанной веткой. Вулф подался назад и встал. Я последовал его примеру. За все это время Энди не сдвинулся с места.
– Она умерла, – произнес он, на этот раз громким голосом.
Вулф кивнул и заметил:
– А ваше растение тоже сильно пострадало. Ветка безнадежно сломана.
– Что? Какое еще растение?
– Ваша Tibouchina semidecandra.
Энди нахмурился, покачал головой, словно проверяя, крепко ли она сидит на плечах, снова присел на корточки перед занавеской, поднял ее, и его голова и плечи опять исчезли в нише. Нам с Вулфом следовало предупредить его, чтобы он ничего не трогал, но мы не стали этого делать, тем самым махнув рукой на свои профессиональные обязанности. Когда Красицки выбрался из ниши, мы поняли, что он не просто кое-что тронул на месте преступления, но стащил улику. В руке он сжимал отломанную ветку Tibouchina. Средним пальцем садовник сделал лунку в грядке, воткнул туда ветку, а затем утрамбовал почву.
– Это вы убили ее? – резко спросил Вулф.
С одной стороны, он поступил правильно, задав этот вопрос, а с другой – не очень. Да, он вывел Энди из транса, и это было просто прекрасно, но одновременно у несчастного садовника явно возникло желание от души врезать Вулфу. Он быстро и решительно направился к нему, но, во-первых, проход между грядками был слишком узким, а во-вторых, на пути Красицки стоял я. Бить меня ему определенно не хотелось, поскольку он понимал, что я дам сдачи. Энди остановился прямо передо мной: грудь в грудь, глаза в глаза.
– Не дергайтесь понапрасну, вам это не поможет, – раздраженно произнес Вулф. – Завтра вы собирались приступить к работе у меня. В оранжерее. И что мне теперь прикажете делать? Бросить вас здесь с трупом? Нет, это не вариант. Вы окажетесь за решеткой, прежде чем я доберусь до дому. Понимаю, вам пришелся не по нраву мой вопрос, но сегодня вам его еще неоднократно зададут, и всякий раз придется отвечать.
