Как раз из-за нее Вулф решил, что я лег спать раньше, чем на самом деле. В субботние вечера я зачастую вожу дам на хоккей и баскетбол, даже на боксерские матчи в «Мэдисон-сквер-гарден», но в ту субботу все было иначе. После ужина я немного поработал в кабинете, а затем объявил, что хочу спать. Прихватив пончики, ежевичный джем и кувшин молока, я поднялся к себе, уселся в кресло и, ни в чем себе не отказывая, погрузился в раздумья.
Данное Солом описание одежды, в частности темно-коричневой шляпки с приколотым к ней белым матерчатым цветком, не оставляло места для сомнений. Мне было ясно как день, что Нейлор бродил по городу именно с Хестер Ливси. Не хочу сказать, что она меня приворожила, но когда девушка гладит мужчину по голове, тот обязан ради нее хотя бы пальцем шевельнуть. К тому же не часто бывает, чтобы у тебя с первого взгляда на девушку, с первой минуты знакомства возникло убеждение, будто только ты один на всей планете понимаешь, до чего же она хороша. И над этим тоже стоило как следует поразмыслить.
Я посчитал, что мисс Ливси следует предоставить шанс очистить свою репутацию, если пятна на ней поддаются выведению, но догадывался, чем это обернется, если мы выдадим ее Кремеру и его громилам. Даже если, прогуливаясь с Нейлором, она обсуждала частные вопросы, никак не связанные с тем, что ему готовила судьба, все попытки сохранить содержание их бесед в тайне не приведут ни к чему, кроме непрерывных, круглосуточных препирательств со сменяющими друг друга грубиянами, которые не имеют привычки снимать шляпу перед дамой.
Вот я и удалился к себе прикинуть, не стоит ли смотаться на машине в Уэстпорт и перемолвиться словечком с мисс Ливси. В итоге от этой идеи я отказался, разделся и лег спать. Если бы в результате моих усилий что-то пошло не так, таскать из огня каштаны вынужден был бы Вулф, а не я.
На следующее, воскресное, утро, когда я на кухне заканчивал завтрак, наслаждаясь последними глоточками из второй чашки кофе и читая газету, в дверь позвонили. Фриц пошел открывать. В прихожей послышался женский голос. Я отбросил газету и вышел взглянуть, кто к нам пожаловал.
– Арчи, пришла одна леди, – сообщил Фриц.
– Ага, всякий раз на это уповаю. Приветик!
В прихожей стояла Роза Бендини, она же миссис Энтони, до дрожи в коленях чем-то напуганная, если я хоть что-то смыслю в чужих эмоциях.
Подойдя ко мне, она практически потребовала:
– Бога ради, обними меня!
Будь мы одни, я не воспринял бы этот приказ за фамильярность, но Фриц еще не успел свернуть в кухню, а он, на свой швейцарско-французский манер, умеет быть весьма едким насмешником. Поэтому я пытался отстранить и приструнить Розу, а та продолжала издавать жалобные звуки – возможно, даже слова – и не теряла решимости повиснуть на моей шее.
