– Привет, – поздоровался я.
Никакой реакции.
– Вы Бенджамин Френкель? – прорычал Кремер.
– Да, так меня зовут.
– У вас до сих пор есть ощущение, что вы убили Керра Нейлора?
Френкель вытаращился было, но быстро вернулся к разглядыванию никого и ничего, так и не ответив.
– Итак, ощущение?
Френкель упер в меня взгляд и провыл:
– Подлый доносчик! Я рассчитывал на ваше молчание!
– Напрасно, – парировал я. – Говорил же, что не смогу хранить в тайне признание в убийстве.
– Но я не признавался ни в каком убийстве!
– Тогда сделайте это сейчас, – подбодрил его Кремер. – Самое время. Давайте смелее, снимите груз с души, сразу полегчает.
Номер не прошел. В подобной формулировке приглашение сознаться в убийстве, казалось, стало для Бена Френкеля чем-то вроде желанного подарка ко дню рождения. Он прекратил попытки рассмотреть ничто, расправил костлявые плечи и откинулся на спинку стула, а его голос, пусть напряженный, не выдал испуга:
– Мне сказали, я здесь затем, чтобы ответить на какие-то вопросы. Задавайте их.
Улыбка Френкеля была приветлива и печальна.
Кремер задал свои вопросы, и Бен ответил. В последний раз он видел Керра Нейлора около трех часов дня, в офисе, и с тех пор ничего не знал о его местонахождении. После работы он направился в свою комнату на Девяносто четвертой улице, принял ванну и сменил одежду, в одиночестве пообедал в ресторане за углом на Бродвее и отправился на подземке в центр, к молодой женщине, которая жила на Двадцать первой улице и с кем у него было назначено свидание. Бен предпочел бы не называть ее имени. Вместе они посетили клуб «Лунный свет» на Пятидесятой улице и развлекались там танцами, пока не пробило полночь. Проводив спутницу, он и сам направился домой, куда прибыл около часа ночи. Причин раскрывать имя подруги он не видел, но сделает это, если будет необходимо.
Как насчет ощущения, что он убил Уолдо Мура?
По разумению Бена, нервные люди вроде него самого нередко бывают подвержены подобным наваждениям. Чувствительность ума чревата капризами. Скажем, не так давно он зациклился на мысли, что тайно сочувствует нацистам, и потребовалось посетить сходку Германо-американского союза в Йорквилле, чтобы от нее избавиться.
Бен не сказал этого прямо, но намек был прозрачен: беседа со мной исполняла ту же роль, что и визит на профашистское сборище. Не могу сказать, что мое доброе расположение к Бену Френкелю не пошатнулось после такого признания.
Не явился ли Бен в мой кабинет с единственной целью – выяснить, упоминал ли Нейлор его имя в связи со смертью Мура?
