По дороге в участок Роуклифф отвез Пайна на опознание тела. И я, по собственному опыту зная, какое это веселье, не мог не посочувствовать ему, имевшему несколько бледный вид. Он не походил на человека, сломленного скорбью, но и не выглядел воротилой большого бизнеса, у которого все под контролем.
Узнав, что Пайн с супругой не имели представления, где Керр Нейлор мог находиться вечером в пятницу или что забыл на Тридцать девятой улице, Кремер уделил мистеру Пайну совсем немного времени и вернул его в руки Роуклиффа для дальнейших расспросов. Я же сказал Пайну ровно девять слов. Когда они с Роуклиффом собрались уходить, он повернулся ко мне:
– Нейлор действительно говорил то, что вы написали в отчете? Будто бы он знает, кто убил Мура?
– Да, – подтвердил я. – Захоти я соврать, придумал бы что-нибудь получше.
Ночные похождения на этом не закончились. Оказавшись на Сентр-стрит, я встретил еще кое-каких знакомцев. Только не Хестер Ливси. Коп, которого за ней посылали, вернулся с известием, что, по словам матери, с которой Хестер жила в Бруклине, та вечером дома не появлялась. Прямо с работы Хестер отправилась на вокзал Гранд-Сентрал, где села на поезд, чтобы провести выходные с друзьями в Уэстпорте, штат Коннектикут. Мать сообщила имена друзей, им уже звонили, но никто не взял трубку.
Это Кремера не остановило. Он и его парни знали, как добиться своего. Они связались с полицейским участком Уэстпорта. Тамошние коллеги нанесли визит друзьям Хестер и доложили, что она действительно в доме, приехала поездом, который прибыл в Уэстпорт в 1:09, и сейчас уже спит.
Поскольку дорога от вокзала Гранд-Сентрал в Нью-Йорке до Уэстпорта занимает около семидесяти минут, а не восемь часов, коп настоял на личной встрече с мисс Ливси, и ее разбудили. Она заявила, что ехала более поздним рейсом, а то, как она провела прошлый вечер в Нью-Йорке, никого не касается.
Услышав о смерти Керра Нейлора, она подтвердила вышесказанное и добавила, что с погибшим знакома только шапочно. В конце концов, он был главой огромного отдела, а она лишь секретарем. На вопрос, не вернется ли она наутро в Нью-Йорк, чтобы дать показания, Хестер ответила отказом, пояснив, что едва ли сможет рассказать что-то полезное.
С докладом выступил и сержант, ездивший на Восточную Пятидесятую улицу, где в собственной квартире обретался Самнер Хофф. Тот тоже ничем не смог помочь, но, как ответственный гражданин, выказал всяческую готовность сотрудничать с полицией в расследовании злодеяния. Памятуя грубость Хоффа в общении со мной, я расценил это как примечательный и вдохновляющий сдвиг к лучшему.
