– Она… – Он снова облизал губы. – Она сказала правду.
– Прекрасно, дружище! Вам виднее.
– Я это точно знаю. Человек я небогатый, Гудвин. В денежном смысле похвастаться мне нечем, приходится считаться с реальностью. Я дам вам пять тысяч долларов наличными. Могу раздобыть эту сумму уже завтра, если только вы хорошенько подумаете и решите, что неверно ее поняли. Это ведь не сложно: вам не придется извиняться и брать свои слова назад. Просто скажите, что неправильно ее поняли.
– Только не за пять штук.
– Но я… – Хофф взял паузу, чтобы подумать. – Сколько?
– Не за деньги. Они мне не нравятся. Они скручиваются на уголках. Я могу выслушать ваши доводы, если мисс Ливси придет сейчас сюда или отправится со мной к мистеру Вулфу, чтобы произнести хоть одно слово правды. При условии, что это правдивое слово будет стоить хотя бы десять центов.
– Она сказала правду.
– Вам виднее.
Самнер Хофф молчал. Медленно, постепенно его пальцы сложились в два кулака, но он явно не собирался бросаться на меня или причинять ущерб обстановке. Спустя какое-то время судорожно стиснутые в кулак пальцы вновь разжались.
– Ради всего святого! – взмолился он. – Вы что, не понимаете, чем это может закончиться? Не понимаете, какая опасность ей теперь грозит? – Он едва не скулил. – Сами знаете, что́ случилось с Нейлором… Вы хоть на минуту отдаете себе отчет в том, что ставите ее жизнь под угрозу? Это каким же бессердечным ублюдком надо быть…
Я подался вперед и похлопал его по колену.
– Слушай-ка, дружочек, – медленно и отчетливо произнес я, – на кону именно то, что ты думаешь. Ставки и впрямь высоки. Не нравится – не играй.
Он так резко убрал колено в сторону, словно я размазывал по нему колонию бактерий, бочком сполз со стула и устремился прочь из моего кабинета.
Теперь мне казалось, что услышанное и увиденное вполне оправдывает потерю монетки. Посему, проследив за Хоффом, который прошествовал через общий зал к кабинету Хестер, я вышел и направился к телефонным будкам в углу «стадиона».
Я коротко перечислил Вулфу недавние события и спросил, не желает ли он выслушать подробности. Вулф заверил меня, что спешки нет, все это подождет до тех пор, пока я не вернусь домой, но тут же опроверг сам себя, задав множество вопросов. В отличие от меня, он явно считал, что мы добились чего-то ценного, но в итоге ослабил хватку.
Возвращаясь по проходу, я поймал на себе взгляды всех, кто был в помещении. Три сотни пишущих машинок временно прекратили трескотню. Дэна Эндрюс
