– Сегодня утром, проснувшись, я почувствовала… ну как если бы ветер новый подул. Какую-то перемену. Может быть, просто погода переменилась? А ты ничего такого не почувствовала?
Тетушка Мох не сказала ни да, ни нет.
– У нас тут, на Большом Утесе, каких только ветров нет – и добрые, и злые… Одни ненастье приносят, другие – ясную погоду, а некоторые приносят тем, кто, конечно, их услышать может, разные вести, да только тот, кто ветры слушать не желает, тот их и услышать не может. Ну а что я о ветрах знаю – старуха, которую и магии-то не учили, которая и книг-то великих не читала? Все мои знания – из земли, из темной земли. Той, что у них под ногами, у этих гордецов. У всех этих заносчивых лордов и Великих Магов. Разве они станут с высоты своих знаний вниз смотреть? Да и что, в конце концов, может знать какая-то старая ведьма?
«Она была бы отличным противником, – подумала Тенар, – но дружить с ней трудно».
– Тетушка, – сказала она, снова беря в руки тростник, – я выросла среди женщин. Там, в стране каргов, далеко на востоке, на острове Атуан, меня окружали только женщины. Маленькой девочкой меня взяли из семьи и вырастили в пустыне, чтобы затем сделать Верховной Жрицей. Не знаю, как по-настоящему называется та пустыня, мы ее называли просто Священным Местом. И это было единственное место, которое я знала. Храмы охраняли воины, но им было запрещено входить на территорию, ограниченную стеной. А мы не смели покидать ее. Мы выходили за ее пределы только толпой – сплошь женщины и девочки, сопровождаемые охраной, состоявшей из евнухов, которые держали всех мужчин на недосягаемом для глаза расстоянии.
– Кто это такие – те, кого ты только что назвала?
– Евнухи? – Тенар машинально употребила каргадское слово. – Оскопленные мужчины.
Ведьма уставилась на нее, проговорила: «Тсекб!» – и особым жестом отогнала зло. Потом нервно облизала губы. Она была чрезвычайно озадачена.
– Один из них, – продолжала Тенар, – практически заменил мне мать… Но поверишь ли, тетушка, я ни разу не видела настоящего мужчины, пока не стала совсем взрослой. Одних только девочек и женщин. И все-таки я не понимала как следует, что же женщины собой представляют, именно потому, что женщины были единственными людьми, которых я знала. Это, наверно, как у тех мужчин, что подолгу лишены женского общества, – у моряков, солдат и еще магов с острова Рок; разве понимают они по-настоящему, что такое мужчины? Как они могут знать это, если даже никогда не говорили с женщиной?
