— О'кей, а этот останется у нас в заложниках, — схватив хоббита за шиворот, согласился Друн. — Если что, арестуем, повесим, приговорим. Или наоборот, — почесал в затылке стражник.
— То-орин! Я тебе жизнь спас! — срывающимся голосом закричал хоббит.
Гном даже не обернулся. Он выломал из забора доску, сделал из нее подобие дубины и скрылся в кустарнике у дороги вместе с гусем. Вскоре оттуда донеслись звуки ударов, голос Торина и крики гуся.
Фолко тем временем молился про себя, чтобы эта скотина вернулась и их бы повесили вдвоем.
— Ну чего мне не хватало? — спрашивал себя хоббит, и слезы текли по его лицу. — Сидел бы на шее у дяденьки, воровал бы денежки у слепого нищего на углу, стал бы брокером или, на худой конец, страховым агентом, — думал Фолко, уже прощаясь с жизнью.
Неожиданно для всех, из кустарника близ дороги, вместе с гусем вылез Торин.
— Слава богу, нас повесят вдвоем! — обрадовался хоббит.
— Твою мать! Ты что с гусем сделал? — воскликнул стражник Друн, увидев окровавленного, в синяках гуся.
— Это не гусь! — заупрямился гном.
— А кто же? — язвительно спросил второй стражник.
— А ты у него спроси, — заявил Торин, загадочно усмехаясь.
— Ты кто? — закричал на гуся первый стражник.
— Я? Я? Я — б-б-белый орел! — неожиданно ответил гусь и рухнул замертво.
— Ни хера себе! — одновременно воскликнули оба стражника, изумленно глядя на «великого укротителя».
— Слушай, да тебе в цирке надо выступать! — воскликнул один из стражников.
Другой стражник, Друн, уже ничего не мог сказать. Он катался по земле, хохоча, как безумный.
— Эй, обед, вставай! — пнул гуся Торин. После препирательств он поднял гуся и вместе с Фолко вошел в город. После ворот путешественников встретило огромное электрическое табло, на котором было написано: «Добро пожаловать в Пригорье, мать вашу! Город насчитывает 749 жителей и продолжает увеличиваться!».
Где-то за квартал до этого места послышались выстрелы и чей-то крик. Цифра 749 изменилась на 748.
— Ну, че, пошли, пожрем? — предложил Торин, увидев вывеску «Носки короля».
— Пожрем! — согласился хоббит, как и большинство своих сородичей, неразборчивый в еде и равнодушный к тому, кто будет платить за обед (не он, это он знал точно).
Друзья вошли в трактир «Носки короля» без особых усилий. Правда, Торину пришлось зарубить швейцара, который послал их на том основании, что «нищих сюда не пускают».
— Хозяин! Пива, жратвы и свежий номер «Бредней Средиземья»! — приказал Торин, освобождая столик от двух посетителей, имевших наглость его занимать. Крича от ужаса, оба посетителя вылетели в ближайшее окно.
