– Да нет же, клянусь, я не имела в виду ничего плохого. – Куда-то не туда идет этот разговор. – Я просто…
Я умолкла, когда он начал смеяться.
Он прикалывался надо мной.
Никогда не встречала никого, кто бы умел взбесить меня быстрее его. Ни до нашего знакомства, ни после.
– На, – протянула ему коробку. – Мама сказала отдать ее тебе. В знак приветствия.
– Спасибо. – Он взял конфеты. – По виду классные. Очень мило со стороны твоей мамы.
– Да, она очень милый и добрый человек, – ровным голосом отозвалась я и повернулась уходить. – Добро пожаловать в Шелл Хейвен. Еще увидимся. – Или нет.
– Подожди… Может, останешься ненадолго? Хочешь конфеты? Я с тобой поделюсь.
Я застыла и глянула на него через плечо.
Он поднял коробку.
– Ладно. – Я медленно повернулась к нему. Может, он не так уж и плох. Раз хочет поделиться конфетами.
– Меня зовут Эйден. – Он попятился и сел на ступеньки. – А тебя?
– Рейна. Я живу в оранжевом доме. Самом первом после поворота.
– В том, у которого большой двор?
– Да. – Не знаю, почему он посчитал его большим и почему вообще обратил на это внимание.
Эйден возился с оберточной пленкой на коробке конфет, пытаясь ее открыть. Возился целую вечность. У меня руки зудели отобрать у него коробку и открыть ее самой. Чтобы отвлечься, я огляделась.
Участок земли возле старого дома Чандры загромождали вещи. Вокруг машины стояли кипы коробок, полки с инструментами, пластиковые контейнеры и рыболовные снасти. В углу приткнулись проржавевшая стиральная машина и сушилка. Между двух свай висела бельевая веревка. Я почувствовала себя неловко оттого, что стояла, в то время как Эйден сидел, и заняла место рядом с ним, уперев ногу в цементный блок.
– Зачем тебе все это?
– Делаю дополнительную ступеньку. – Он указал нам под ноги. – Нижняя слишком высока для деда. Ему трудно спускаться.
Нижняя ступенька и правда была высоковата. Не для нас, а для пожилого человека за семьдесят. Подъем и спуск действительно могли вызывать трудности. Как мило со стороны Эйдена позаботиться о своем дедушке. Все-таки он неплохой.
Эйден ухмыльнулся.
– Дед заплатит мне за это сотню долларов.
Неа. Все-таки плохой.
– Ты делаешь это для своего деда за деньги?
Он выгнул бровь.
– Это работа. И он ее оплачивает. Так делаются дела.
– Я постоянно помогаю маме в гостинице, но не заставляю ее оплачивать мой труд. – «Плюмерия» – наше общее дело. Семейное.
Эйден оторвался от вскрытия пленки на коробке, глянул на меня.
– Какой школы у тебя форма?
