На главную улицу выбежал тощий сопляк с мотыгой поперек плеч. Завидев ее, юнец ускорил шаг.
– Не поздно ли копать, Тельч? – крикнула ему Блажка.
– Нет, вождь, – ответил сопляк, не останавливаясь. – У Хорька сломалась кирка. Он послал за новой.
– Тогда беги скорее, – поторопила его Блажка.
Молодой полуорк послушно выскочил за ворота.
Блажка повернулась к своей бригаде.
– Сопляки, идите вперед, доложите на ров Хорьку. Абрил! Не забудь, что тебе в патруль.
Старшие претенденты – все, кроме Абрила, – повернулись и последовали за Тельчиком. Жители Отрадной направились в глубь деревни. Блажка отпустила их и отправила Меда проследить за разгрузкой камня, который они привезли к дому каменщика.
– Подготовь нам свинов, – приказала она Абрилу.
Когда полукровка радостно побежал к хлевам, она зашагала к приюту.
Внутри было тихо, но не из-за хрупкого спокойствия спящих детей, – то была тишина, рожденная нуждой, от того, что малые дети уже много дней недоедали. Горстка найденышей не спала – они, будто завороженные, играли под столом. Что бы это ни была за игра, выглядела она пугающе и совершенно непривычно. Никто не смеялся, не пищал от восторга и даже не кричал от возмущения – просто пятеро угрюмых детей, не старше четырех, коротали время. На соседних койках лежали их старшие товарищи, которые сном пытались бороться с голодными болями. Когда Блажка сама была ребенком, здесь никогда не было так тихо. Дети-полуорки вообще славились своим буйством.
Когда Блажка вошла в комнату, Метла отложила шитье в сторону, встала и подошла встретить ее у двери.
– Колючка спит, – сообщила она полушепотом. – Один малыш всю ночь не давал ей уснуть.
Блажка понимающе кивнула и оглядела девушку. Метла служила наглядным свидетельством того, почему полукровки называли людей хиляками. Даже во времена достатка, когда Серые ублюдки были сильны, она всегда напоминала ивовую ветвь. Все в ней – волосы и руки, ноги и даже нос – было длинным и тонким.
– А ты? – спросила Блажка. – Все болеешь?
– Нет, – ответила девушка. – Перед рассветом жар спал. Я здорова.
По ее виду это едва ли можно было утверждать. Истощение отражалось на ее лице темными кругами под глазами.
– Тогда вернусь, когда Колючка проснется.
Блажка направилась к выходу, и сироты уставились на нее из-под стола. На их лицах не было ничего, кроме душераздирающей маски безразличия.
Она вышла на северную окраину города. Большинство зданий, что она миновала, были пусты. Хотя посвященные братья высказывали притязания на некоторые из них, Блажка пресекла эти идеи, прежде чем те пустили корни. Она считала, что Ублюдкам надлежит жить всем вместе в доме винодела. Ей не нужно было, чтобы члены копыта разбредались по всей деревне, развлекаясь со своими койкогрелками и теряя дисциплину.
