– Ну ясно, тогда пока. Мне пора, – помолчав, ответила она и без видимого сожаления вернулась к Синджэ.
С самого начала эта женщина огорчала Гона. Ну и пусть. Достаточно и того, что она не была его фантазией, а просто кое в чем заблуждалась. Ведь он понимал, что эти двадцать пять лет только он мучительно ждал встречи. Одного короткого месяца для Тэыль оказалось мало, чтобы сблизиться с Гоном, – вот что его печалило. Встретившись в одном с ней мире, они остались так же далеки, как если бы жили в разных вселенных. В мире Тэыль не было места для Гона.
* * *
Вечерело, когда впервые за долгое время Гон вновь оседлал Максимуса и быстро поскакал в бамбуковую рощу. Он так и не дождался Тэыль. По дороге Гон свернул к книжному магазину: ему захотелось почитать поэта, которого упоминала Тэыль и не было в Корейской империи.
«На мелкие части разбилось имя твое!
Среди пустоты растворилось имя твое!
Нет боле того, кто носил бы имя твое!
Назвать на смертном одре я смогу лишь имя твое!
В глубинах души давным-давно тлеет слово одно,
Но некому больше мне доверить его[23]». Когда роща была уже близко, глаза обжег багровый закат. В его свете стволы бамбука казались облитыми кровью. Гон вдруг подумал, что отчаянный стих об утрате отлично гармонирует с этим местом. На рассвете здесь была иная атмосфера.
Он уже приезжал сюда утром. Только тогда не на Максимусе – чиновнике седьмого ранга, а на чиновнике пятого ранга, принадлежащего Тэыль. И в тот раз он захватил с собой хлыст. Он должен был убедиться, что Манпасикчок на самом деле ключ от двери между мирами.
И он не ошибся. Когда Гон зашел в бамбуковый лес с флейтой в руках, небо вновь озарила молния и над головой раздались страшные раскаты грома. Так же как и в первый раз, два громадных Танганджиджу преградили ему путь.
Все как тогда.
Гон задумался. Если Манпасикчок – это ключ, значит ли это, что и его гипотеза про этот мир тоже близка к истине? После той ночи прошло полгода, прежде чем было обнаружено тело Ли Рима. Возможно, все это время предателя не было в Корейской империи? Выходит, он знал о существовании параллельных вселенных, знал и то, что флейта – ключ, открывающий дверь в другой мир, потому-то и стремился завладеть Манпасикчок. И даже одной ее половинки достаточно, чтобы запросто бродить между двумя мирами…
Стоило ли предателю возвращаться в Корейскую империю, чтобы умереть? Гон слегка прикусил нижнюю губу. Не зря у него было дурное предчувствие. Без сомнения, Ли Рим жив, вопрос только, в каком из миров он сейчас.
