Встречаясь с вожатым службы собак — агентом военной контрразведки, не забывай о его друге пограничной овчарке
С радужным настроением опера, получившего первую свою благодарность за успехи в службе, я трясся в прицепе трактора «Беларусь», направляясь в очередную командировку на заставу «Огромная»[33]. Знакомый тракторист взялся подвезти до села, а там уже ждал грузовик заставы (почту получали). По пути на заставу вспоминал необычные коллизии хода прошедшего совещания в нашем Особом отделе. После доведения текущих вопросов, начальник майор Лындрик В. С. внезапно, смотря сурово из-под бровей, обратился ко мне: «Старший лейтенант Платонов. Прошу встать. Тут на Вас поступила критика-пожелание от начальника заставы „Огромная“ Михаила Герова[34]. При личной встрече он сообщил, что знал Платонова ещё по совместной учёбе в пограничном училище. Характеризовал Вас крайне положительно. Учились отлично, выступали за сборную училища по многим видам спорта. Играли в ВИА. Однако, перейдя на оперативную работу в Особый отдел, по его словам, Вы стали неузнаваемым. На заставе только и делаете, что ходите на рыбалку, собираете грибы или играете в волейбол. Делом совсем забросили заниматься. Слоняетесь от скуки везде по заставе, солдат только от службы отвлекаете разговорами. Правда, хоть иногда ночью помогаете Герову в проверке нарядов. В общем, надо спасать офицера». Владимир Степанович сделал паузу, а затем командирским голосом (я напрягся, приготовившись к худшему) заявил: «Старшему лейтенанту Платонову за отличную конспирацию в работе, а также успешную реализацию сигнала на рядового „Р“ заставы „Огромная“, объявляю благодарность!». Откуда моему товарищу по училищу было знать, что когда меня вывозил на очередную рыбалку водитель ГАЗ-66, он, будучи доверенным лицом, давал обширную информацию по заставе, которую затем реализовывал в сообщении мой агент. С тем я встретился, проверяя ночью три пограничных наряда на границе.
Добравшись на заставу, ругать Мишу не стал, а наоборот, поблагодарив его за «справедливую и конструктивную критику», предложил помощь в дрессуре его служебных собак (надо же исправлять «ошибки», а мне необходимо было срочно встретиться с одним из вожатых — моим агентом). Начальник заставы, не ожидавший такого оборота, растаял, улыбнулся и пригласил к себе вечером в гости, чтобы за чаркой великолепной наливки из уссурийского дикого винограда[35], замять прошлый конфликт интересов. Здесь же Миша извинился за «поход» к начальнику Особого отдела, заявив: «Хотел же, как лучше для тебя. Но вообще-то, жалею об этом. Не решился тебе в глаза, по-товарищески высказать критику». Через пару часов, напялив огромную и тяжёлую дрессировочную куртку-кафтан, набитую толстым слоем ваты, я уже с трудом, как мог, отмахивался от рвавших её клыками мощных служебных собак нескольких вожатых заставы. Хорошо хоть по очереди, а не всей сворой терзали меня. В промежутках, приходя в себя от стресса (а попробуйте сами), удалось договориться с агентом о встрече на явочном месте во время его работы с овчаркой по учебному следу в тайге. Заранее переодевшись в синий спортивный костюм и кроссовки, выдержав укоризненный взгляд Герова: «Опять за свой спорт, а когда работать?», я побежал в тайгу. Явочное место мы с вожатым меняли каждый раз в зависимости от полученного им поискового маршрута с учебным следом. В этот раз это была большая поляна мелких и тоненьких березок в окружении стоявших вдали кедров-великанов. Услышав, наконец, как в назначенное время в конце поляны затопали шаги моего вожатого и его овчарки, я обусловлено хрустнул о колено веткой. К этому времени появился туман, и резко наступали сумерки. На мой хруст никакой реакции, и топот ног только удалялся. С досады выбрал большую палку и с трудом сломал её ногой. Хрястнуло очень громко, но звук шагов вообще пропал. Уже собрался возвращаться на заставу, как вначале услышал, а потом увидел молча мчавшуюся ко мне через поляну овчарку. Спортивный шерстяной костюм — это не дрессировочная куртка, от клыков овчарки не защитят. Поэтому, чтобы спасти себя, да и дорогущий динамовский костюм, в мгновение ока взобрался на тоненькую березку. Добежать бы до более крупных деревьев не успел. Пограничный пёс подбежал к дереву, сделал стойку, и, соблюдая конспирацию, понимает хоть и тварь, что его хозяин-вожатый агент военной контр разведки, тихо тявкнул. Потом ещё, чуть громче. Бедная и тоненькая берёзка, вдруг под моей тяжестью согнулась в три погибели и я завис в опасной близости от морды овчарки. Встав на задние лапы, пёс достал мокрым носом зад опера. Кусать не стал, а лизнул и протявкал, как мне показалось: «Слезай, давай. Не съем». Псина есть псина, я всё же не стал рисковать и слезать на землю (вдруг обманет), а наоборот, рванул, но резко вверх по стволу дерева. Раздался треск и я свалился прямо на овчарку, правда, успевшую отпрыгнуть в сторону. Лежу, замерши на животе, а пограничный пёс встал лапами на мою спину, как победитель, и залаял. Наконец-то подбежал мой агент, посмеиваясь, дал команду овчарке «К ноге» и мы явку успешно провели. В ходе разговора спросил его: «Почему не услышал условленный хруст?». Тот ответил: «Так мы забыли про эхо в тайге. Мне показалось, что хруст раздался в другой стороне. Туда и рванул. А когда понял, что Вы не там, отстегнул карабин поводка и пустил овчарку на свободный поиск. Правда перед тем проинструктировал, чтобы только нашла Вас и дала знать, а не кусала». На заставе меня ждал озадаченный Миша, спросивший: «Куда ты пропал? Моя жена два раза жаркое из кабана подогревала, да и наливка заждалась. Пошли скорей ко мне в гости». Вдруг, приглядевшись, Миша с удивлением спросил: «А что это ты такой измазано-белый?». Тут-то я заметил, что от пыльцы берёзы, мой спортивный синий костюм спереди стал белым. Что-то, буркнув, я переоделся и явился к нему на ужин в гости. Уезжая на следующий день, Миша презентовал два солёно-мочёных арбуза, которые с удовольствием потом съела моя жена — Нина, ожидающая через полгода появления на свет сына — Александра.
