— Неужели вы думаете, что я испугаюсь каких большевиков? — Попельский оперся на спинку стула и пренебрежительно усмехнулся.
Он знал, что его широкая, выпяченная вперед грудь всегда нравилась женщинам. Немало дам прижалось к ней, а одна когда-то неистово била его кулаками, желая, чтобы у него заболело там, где она так любила засыпать.
— Дорогая панна Реня, — коснулся ее руки, — вы были маленькой девочкой, когда я сражался с русскими на большевистской войне. Вы еще подол распашонки запихивали в хорошенький ротик, когда я бил кацапские квадратные морды! Знаете, что по-русски значит «морда кирпича просит»? Так говорят про отвратительную рожу, которую невтерпеж подпортить кирпичом… Знаешь, сколько раз я такое делал? — Он поднес Ренатину ладонь к своим губам. — Что же, иди, детка, потому что на поезд до Пукова опоздаем…
Пропуская ее в дверях и жадно глядя на Ренатины икры и бедра, он снова услышал издевательский голос своего внутреннего собеседника: «Жаль, что ты не рассказал ей, что сделали с тобой большевики в доме священника в Мозыре!»
На станции в Пукове Ренату Шперлинг ждал крепко сложенный, высокий старик с двумя свежими шрамами на лице. Эти раны и форма лакея, украшенная подковой с мальтийским крестом, сразу объяснили Попельскому: перед ним стоит изуродованный графом Бекерским камердинер Станислав, что о нем, как о человеке достойном доверия, когда-то рассказывала Рената в Львове. Эдвард кивнул слуге. Тот представился, и Попельский, кроме известного ему ранее имени, услышал также фамилию.
— Вьонцек.
Камердинер торжественным жестом указал на бричку, которая стояла посреди запыленной дороги. Рената легко запрыгнула внутрь, а Попельский тяжело упал на сиденье. Двинулись. Когда ехали вдоль зеленых полей, Рената коротко рассказала Вьонцеку про задачи Попельского. Возле села Пуков, удаленного от станции на какие-то полтора километра, камердинер остановил бричку и предложил следующее:
— Прошу вельможного пана, — несмотря на кроткие слова, голос слуги был полон достоинства, — чтобы вы сейчас слезли и к дворцу прибыли через несколько часов. Лучше всего в пять. Удобнее всего это сделать таким образом: найти велосипед у владельца лавки, к которой мы приближаемся, и приехать к дворцу на велосипеде. Если не будет владельца, вам дадут велосипед у мельницы Чаплинского или у кузнеца Свериды. Это совсем близко отсюда, там, — он указал на дома за несколько десятков метров. — Но одолжите его уже сейчас, как можно быстрее, потому что сейчас селяне рано уйдут из дома, чтобы пускать скорлупы на Рахманскую Пасху. А затем направятся к церкви. Итак, сейчас вы поищите велосипед, подождете до пяти, приедете ко дворцу, уладите дела с графом, а потом вернетесь в Пуков под эту лавку. А я уже здесь буду ждать с госпожой Ренатой и поедем вместе на станцию.
