— Подземные коридоры находятся прямо под улицами. — В Лехнерте большую подозрительность, чем элегантность Эберхарда, внушала неряшливость Франца. — Вы знаете Вроцлав, перемещаетесь везде, — он кивнул головой на табличку с надписью «Садоваштр.», прилаженную на середине стены коридора. — Такие таблички есть везде. Хуже будет с попаданием в правильный подвал. Но пока подземный город полностью в нашем владении. Везде наши люди. Они господам укажут путь к правильному подвалу.
Над ними загрохотало, и мужчины на подземной улице получили впечатление, что затрясся потолок. Эберхард затянулся сильно папиросой и сам уже не понимал, что втягивает в легкие: табачный дым или и цементную пыль. С ужасом заметил, что слой такой пыли покрывает его костюм. Прошелся рукой по материалу и с яростью заметил, что втер пыль в структуру шерсти.
— Позвольте заметить, капитан, — улыбнулся кисло Лехнерт, — что ваш наряд не самый подходящий для перемещения по подземельям Бреслау. Поэтому я спросил о мундире.
Эберхард глянул на свой запыленный костюм и носки ботинок от Андрицкого, которые секунду назад потеряли свой блеск. Не известно, почему он вспомнил гимназические годы и слова учителя гимнастики, бывшего атлета Дитера Цыпионки. Когда после уроков ребята бросались друг на друга, чтобы сравнять спортивные счета, Цыпионка, сам безупречно одетый, с усами, пахнущими помадой, входил в раздевалку, пахнущую резиной и запахом гормонов, разделял борющихся парней и — даже не морщась — говорил: «Господа, джентльмен даже в этом запахе должен оставаться джентльменом».
Эберхард повторил Лехнерту слова Цыпионки, заменяя слово «господа» на «господин лейтенант», а «запах» на «ад». Злой по поводу загрязненного костюма, даже не заметил, что в ряды джентльменов определил только себя.
Франц, явно рассерженный пустой — по его словам — болтовней, даже этого не заметил, а лейтенант Лехнерт поморщился только и сказал что-то быстро часовому, чего оба брата не услышали из-за предупредительных окриков санитаров, которые несли кого-то на носилках.
Часовой заскрежетал большим кольцом, отрезав вход, через который сюда проникли.
Лехнерт указал на стоящий всего в нескольких шагах от них мотоцикл цундапп с боковой коляской:
— Я могу вам одолжить мой мотор, капитан. — Лехнерт последовательно использовал военное звание, а не полицейское. — Быстрее не доедете.
— Благодарю, господин лейтенант. — Моку не давало покоя слово «джентльмен» и фигура Цыпионки.
