— Вы уже выглядите намного лучше, герр криминальдиректор. — Спрингс взглянул на обожженное лицо Мока. — Лучше, чем четыре месяца назад.
— Господин лейтенант, — объяснил Эберхард брату, — видел меня сразу после моего происшествия в Гамбурге. Мы встретились в госпитале в Дрездене и повспоминали с удовольствием старые времена, когда вместе работали на Шубрюкке.
— Но знаете что, герр криминальдиректор? — Спрингс еще раз использовал старый титул Мока. — Теперь я осознал, что мы работали тоже в новом здании президиума над рвом, но очень коротко, потому что вы изменили фирму после дела Мариетты фон дер Мальтен.
— Старая история, лейтенант Спрингс. Теперь привело меня к вам такое же, вероятно, давнее дело. Разве что не совсем законченное.
— Откуда вы узнали, где меня найти? — удивился Спрингс.
— Я читал вчера вечером в нашей фронтовой газете, что ваши люди помогали тушить пожар в стоматологической лаборатории у Садоваштрассе. Я искал и так вас в этих краях, — пояснил Мок. — Мне нужно воспользоваться вашим знанием подземного Бреслау. Ну что тебя так удивило, Франц? — обратился он к брату.
— На Викторияштрассе мы можем добраться только каналами и подвалами. Вчера или позавчера улица находится под оккупацией, — он наклонился к заросшему уху Франца и, подавляя отвращение перед запахом водочного перегара, прошептал: — Помнишь эту фразу из листка: «Торопись, пока не вошли туда русские»? Написано не позднее чем позавчера. Кто-то не имел актуальных данных с линии фронта. Да, Франц, идем на фронт.
Бреслау, четверг 15 марта 1945 года, четверть девятого утра
Один из парней Спрингса шел впереди и освещал дорогу фонариком.
В подземные коридоры вошли у депо, и после десяти минут марша — сначала через ряд небольших заводских цехов, а потом длинным, прямым туннелем, освещенным грязно-желтыми лампами, оплетенными проволочными намордниками — добрались до массивных дверей.
Их проводник нажал звонок, отодвинул задвижку, и в бетоне двери появился за решетчатым окошком недоверчивый глаз часового. Глаз стал более доверчивым под влиянием постоянного пропуска. Печать с подписью нового коменданта крепости Нойхоффа открывала вход в подземный мир Бреслау.
Он был темный и полный пыли, взбиваемой сапогами солдат и колесами мотоциклов, которые ездили широкими туннелями и исчезали в боковых улицах подземелья. Проводник от Спрингса поглощал все это с особой любознательностью искателя приключений, но вскоре победило чувство долга солдата Фольксштурма, и парень, поправив устаревшие итальянские
