Но едва Марджери начала рассказывать о жуке, как мисс Гамильтон вытащила записную книжку и принялась задавать свои собственные вопросы, причем некоторые по-французски. Интересуется ли Марджери бабочками? (Нет. Только жуками. И надеется привезти домой немало представителей отряда жесткокрылых.) Сколько времени займет экспедиция? (Пять с половиной месяцев, включая дорогу.) Арендовала ли мисс Бенсон домик или хотя бы хижину в качестве базового лагеря? (Нет еще.) Это интервью показалось Марджери несколько странным, как бы перевернутым вверх тормашками, но она тем не менее была в восторге. У нее создалось впечатление, словно она встретилась с новой, улучшенной версией себя самой, но не страдающей чрезмерной нервозностью и знающей нужный иностранный язык. И лишь когда мисс Гамильтон спросила, где Марджери работает, та запаниковала. Она, правда, назвала номер своей школы, но тему все же поспешила сменить, а ноги в новых ботинках спрятала под стул – вряд ли ее ботинки могли навести мисс Гамильтон на какие-то подозрения, однако чувство вины, как известно, логике не поддается.
– В качестве помощницы вы, разумеется, ни в коем случае не возьмете такую вот крашеную потаскушку, – презрительно заметила мисс Гамильтон, когда мимо их окна процокала каблучками одна из многочисленных блондинок с чересчур ярким макияжем. – Чем во время войны помогли нашей стране подобные молодые особы? Только и делали, что на спину ложились да ноги пошире раздвигали! Семейное положение?
– Что, простите?
– Семья у вас есть?
– Нет, меня вырастили две тетки.
– Братья-сестры имеются?
– У меня было четыре брата. Все они погибли в один и тот же день во время сражения при Монсе.
– А родители ваши где?
– Они тоже умерли.
Тут Марджери пришлось некоторое время помолчать. Правда о смерти отца представлялась ей чем-то вроде пропасти, по краям которой расставлены таблички «Держитесь подальше!». И она никогда не решалась подойти к самому краю. Смерть матери, впрочем, она воспринимала совершенно иначе. Возможно, потому что за матерью смерть пришла, когда она, как всегда, дремала в своем кресле. И хотя именно Марджери первой обнаружила, что мать умерла, это не стало для нее чрезмерным потрясением. Успокаивало ее и то, что мертвая мать выглядела почти так же, как живая. Что же касается братьев, то они погибли так давно, что Марджери привыкла считать себя единственным ребенком в семье. Так сказать, последней банкой, выпущенной на фабрике Бенсонов. Конечной точкой в линии их рода.
