Человеческая половина Дии позволяла не бояться обнаруживающих нечисть чар. Жить полной жизнью, наслаждаясь обычной пищей и питьем. Ей были не чужды плотские удовольствия. Но и все свои дары от отца девушка сохранила.
Юстас был одержим идеей вечной жизни и ставил эксперименты на собственной семье, нисколько не смущаясь взращивая из собственного потомства настоящих монстров. Обряды на крови, которые поддерживали в дряхлом теле жизнь, стали его триумфом. Не каждый человек может похвастать возрастом в два века.
А Дия была его новым увлечением — скрещиванием человека, унаследовавшего от старика долголетие и здоровье, с нечистью из другого слоя реальности. Разум получившегося ребенка развивался очень быстро. И решение скрывать свои способности пришло довольно скоро, практически сразу после их проявления. Действительно, кто ожидает от трехлетнего ребенка каких-то осмысленных действий? До пяти лет Дия следила за собой, контролировала дар, чтобы никто не узнал о нем раньше времени.
Так что многое осталось сокрыто от деда и его помощников. Теперь же прятаться не было нужды. Потому сопровождение — очаровать, вымывая из сознания верность клану и прививая взамен верность к себе. Зачем ей рядом верные псы безумного экспериментатора, когда можно заполучить их себе?
Скользила улыбка по губам баронессы Гриммен. Скользила над дорогой карета с почетным эскортом. Скользило по небу солнце.
* * *
Херцштадт. Барон Киррэл «Чертополох».
Мне никто не препятствовал передвигаться по столице, а если и имелась слежка — я ее не замечал. Впрочем, даже надеяться, что мне удастся распознать профессионалов за работой, было бы глупо, все-таки не мальчишки с соседнего двора, знают, как оставаться невидимыми посреди многолюдного города.
С момента нападения прошел уже месяц, и на центральной площади красовался помост с посаженными на кол виновниками. Были ли они причастны к той ночной атаке? Очень сомневаюсь, но Равен Второй не мог не выставить хоть кого-то, чтобы сохранить лицо, а потому наверняка одним ударом убил пару зайцев — на кольях торчали голые аристократы, не простолюдины.
Мимо меня прошла волна арестов благородных людей из числа оппозиции и конфискации их имущества. Стража и гвардия только вчера прекратили вламываться в поместья Белого города, и теперь город зажил прежней жизнью. Если кто и жалел о попавших под горячую руку короля, я об этом не слышал.
Горожане уже, кажется, свыклись с мыслью, что его величество периодически проливает благородную кровь на камень дворцовой площади. Но ведь простых-то честных людей не трогал, а все какую-то зажравшуюся мразь казнил, так на что тут жаловаться?
