В начале фильма Мария показана как скромная девочка с ограниченными возможностями, мечтающая оказаться в Вене у знаменитого врача, который мог бы вернуть ей зрение. Авторитарная мать, культивирующая в ней музыкальные наклонности, соглашается отвезти дочь в Вену, где доктор-шарлатан применяет разные способы возвращения зрения. Нетрудно догадаться, что зрение не вернется. Однако фильм не об этом, а о том, что попытка «включить» глаза стала своего рода кратковременной попыткой предать мечту, отказаться от особой чувствительности слуха и пальцев, которую камера Альберт отмечает в первом же продолжительном кадре, где слепая Мария играет на фортепьяно так, словно испытывает оргазм. Как рождается музыка? И подвластна ли она здоровому человеку, которого в обществе считают нормальным? — как будто бы спрашивает нас Альберт. Фильм убеждает, что нормы не существует, она совершенно противоестественна в мире искусства, где речь идет об уникальности и таланте. В этом смысле он выполняет функцию социальной и арт-терапии, осуществить которую стремятся многие современные режиссерки.
В наше время колоссального выбора фильму очень трудно стать событием, переворачивающим мир. Однако фестивали этому помогают, поскольку аккумулируют внимание аудитории на фильмах и сами являются медиасобытиями. Ретроспектива Рижского фестиваля убеждает, что женское кино перевернуло сложившиеся в XX веке стереотипы и взгляды, с помощью которых зритель оценивает мир. Женское кино как будто освобождает зрителя от оков патриархатной объективизации женщин на экране, создавая более тонкую и детальную стереоскопию представлений о феминном. Женский мир становится все более и более значимым в современном дискурсе, растет и многообразие представлений о нем. Женское кино помогает нам видеть реальность и субъект совсем иначе, нежели наши предшественники, и с каждым годом усиливающееся желание режиссерок создавать свои фильмы обещает корректировать это видение.
Российские кинорежиссерки до пандемии
Несмотря на то что в июле 2018 года Госдума отклонила во втором чтении законопроект «О государственных гарантиях прав и свобод мужчин и женщин и равных возможностей для их реализации», или, кратко выражаясь, закон о гендерном равенстве, спустя пятнадцать лет после его выдвижения по части активного участия режиссерок в российском кинопроцессе наша страна вряд ли может считаться отстающей, несмотря на то, что данные о гендерном балансе оставляют желать лучшего: в период с 2013 по 2017 год в российской киноиндустрии доля женщин, работающих как кинорежиссеры, выросла с 13 до 27 % 131. Еще в 2007 году, после «Кинотавра» и Московского международного кинофестиваля, критики отмечали: в российском игровом кино наметился
