В качестве альтернативы Питеру Бычкова (как автор сценария) выдвигала Берлин, где архитектору была обещана огромная реализация. Полученный им в качестве приза на конкурсе выгодный контракт обещал совсем другой масштаб художественного творчества, о котором ему не переставал напоминать агент из Берлина. Бытовая бесприютность приезжего (Максим работает дворником ради того, чтобы жить в выделенной ему обшарпанной мастерской) также подсказывала герою, что надо ехать в Европу. Но Питер держал — своими домами в стиле модерн и классицизм, причудливыми линиями рек и каналов, белыми ночами (неслучайно все действие фильма происходит летом, в самый туристический сезон) и, конечно, девушкой, голос которой звучал подобно музыке. Берлин в фильме не показан ни разу, он лишь смутная мечта о загранице и карьерном успехе, которая, по сути, героя не греет, в отличие от родного голоса и вдохновляющих городских мест. Питер для архитектора из Нижнего Новгорода, в котором в середине 1990-х был губернатором молодой Борис Немцов и который на время стал символом экономических реформ, сделался не столько родным домом, сколько вдохновляющей средой обитания, которой можно простить все, даже бытовую бесприютность и отваливающуюся штукатурку. Бычкова деликатно ставила вопрос: что такое Питер для тех, кто в него приезжает? Он и источник вдохновения для творческих натур, и своего рода ловушка, наркотик для аутсайдеров, так как его мифология, сложенная Достоевским, Белым, Бродским, Ахматовой и многими другими, как будто законсервированная благодаря архитектурному постоянству старого города, все еще кажется здесь живой. Старый город будто создан для творчества, однако тут нечего строить, так как в нем все уже было.
Родившиеся в Питере художники, как правило, любят жаловаться на Петербург как на не меняющееся «болото», в котором любые усилия превращаются если не в прах, то в слабые, лишенные энергии действия. Они вечно жалуются, что в нем происходит куда меньше культурных событий, чем в динамичной Москве или в Берлине, и вместе с тем настаивают на его неизменности, апеллируя к ЮНЕСКО, которая причислила его историческую часть к объектам всемирного наследия. Они боятся изменения исторического облика города, не желая признаться себе в том, что города, как и люди, могут стареть. Бычкова, поселяя молодых героев в практически ставшем музейным пространстве Питера, возможно сама не сильно осознавая, показывала, что им в общем-то нечего в городе делать, кроме как бесконечно бежать навстречу друг другу. Правда, заметен был драйв молодых, который заставляет постоянно быть на ногах, отказываться от выгодных предложений, разрывать свадьбу, контракт — и искать вдохновение на питерских улицах. В этом смысле они напоминали романтических фланеров из очень популярных у молодого поколения фильмов Ричарда Линклейтера, вроде «Перед рассветом» (Before Sunrise, 1995), где городские пространства не меньше выстраивали отношения героев, чем их мысли и поступки.
