И лучше об этом не надо. Больно.
А Волна нашелся. Позвонил, когда я уже устала злиться на него. Коротко, по-деловому доложил, что новости есть и обсудим их завтра при встрече. Я пожаловалась ему на неявку Любарской, он строго заметил:
— Зря не настояла.
А выслушав мои подозрения, глубокомысленно изрек:
— Рано пташечка запела, как бы кошечка не съела.
Я пожелала ему спокойной ночи, в ответ он засмеялся:
— Отдыхом еще и не пахнет. Я не из дома звоню. Привет, — в трубке раздались короткие гудки.
С Антоном вместе в кабинет вошел и чопорно поздоровался высокий сухой старик в очках, седой, сутулый и длиннорукий.
— Радомский Здано Янович, — представил его капитан, — бухгалтер-ревизор, мой помощник и друг.
Старик чинно склонил голову, и я, желая отдать дань такой вежливости, вышла из-за стола, приветливо улыбнулась.
Новость для меня первая: зачем понадобился бухгалтер по делу о получении взятки? Интересно, куда это задумал меня втравить опер БХСС? Выходит, вместо того, чтобы заниматься нашим делом согласно плану, он расколупывал какие-то свои милицейские дела? Помощничек, ничего не скажешь!
Капитан Волна словно читал мои мысли.
— Поспешай медленно, — выдал он мне первую утреннюю порцию своих пословиц.
— Дела наши, Наталья Борисовна, на сегодняшний день таковы, что без глубокой проверки "Радуги” не обойтись. Два дня я провел там — и недаром. Что я узнал? Первое, — капитан загнул палец на огромной ладони, — есть у них план реализации услуг населению. Выполнен план отлично. Но это — липа. Второе — явно химичат с дефицитом: и поступление, и расход крайне запутаны, как, впрочем, и весь учет. Третье — заказы-наряды на ремонт машин нуждаются в проверке. Это бланки строгой отчетности, а обращались с ними, словно с листками от прошлогоднего календаря.
Антон продолжал говорить и загибать пальцы, а я думала, что капитан, конечно, порядок на СТОА наведет, но гулинское-то дело, как быть с ним? Что оно выиграет?
Волна, наконец, заметил мое неудовольствие, улыбнулся смущенно:
— Мы ведь вместе решили причину взяточничества на "Радуге” вскрыть?
Я кивнула.
— Этим и занимаюсь, — сказал Антон, — и о Гулине помню постоянно. Кстати, давай-ка его цифирь, сейчас Здано Янович ее посмотрит.
Красную книжечку Радомский положил на чистый лист бумаги и осторожно раскрыл.
— Непонятно, — начала было я, но старик строго посмотрел поверх очков:
— Что тут непонятного, сударыня? Гляньте.
Мы с Антоном склонились над книжицей.
