К югу от Серкла шоссе Стиз в сторону Фэрбенкса шло той же дорогой, по которой возили почту в те времена, когда собачьи упряжки были здесь единственным средством передвижения. Покосившиеся земляные крыши старых придорожных бревенчатых домов, где некогда останавливались старатели по дороге на золотые прииски, за шестьдесят лет обросли густой травяной шевелюрой; теперь здесь туристам подают горячие пироги с ягодами. Неподалеку от Фэрбенкса торчали драги; они сидели точно гигантские жабы и оскверняли девственную природу бородавками отвалов.
От Фэрбенкса дорога вывела нас в более зеленые края; желтоватая краснота тундры уступила место мерцающей серебром листве ивовых рощ; в болотистых озерах среди желтых кувшинок плескалась какая-то рыба. Мы пересекли границу Аляски с Канадой почти двадцать месяцев спустя после той минуты, когда вышли из транспортного самолета и закутались в солдатские парки. За это время мы полюбили дикую красоту Аляски и научились чувствовать ее притягательную силу; теперь мы были так влюблены в эту землю, как только техасцы любят свой Техас.
У стремнины «Белая лошадь» мы в последний раз увидели великий Юкон. Ниже клубящихся порогов на берегу гнили отжившиё свой век древние колесные пароходы. Некогда гордость Юкона, они теперь никому не нужны: их заменили гидросамолеты.
На дороге часто попадались столбы с указателями, но у озера Ватсон скопилось великое множество надписей; это была память о днях, когда магистральное шоссе здесь только строилось. Тысячи людей совместными усилиями построили его во время второй мировой войны за рекордный срок — восемь месяцев. И вот, видно тоскуя по родному городу, кто-то поставил знак, указывающий дорогу домой, а другие последовали его примеру. Единственный столб, словно гигантская подушечка для булавок, был утыкан стрелками, повернутыми во все стороны света. К десяткам указателей мы прибавили и свою яркую желто-красную дощечку с надписью: «Мыс Горн, 17 000 миль».
Пока я наслаждался возможностью сгибать колено и со страхом ворочал ногой, Элен лавировала среди ухабов на широкой, покрытой гравием дороге, стараясь держаться поближе к обочине и пропускать легковые машины и грузовики, которые торопились больше нас. На прямой дороге я сменял ее у руля, но большую часть пути бездельничал, наблюдая, как проносятся назад купы деревьев — ольхи, осины и изредка американской лиственницы, насколько их можно было разглядеть в вихрях пыли. Когда дядя Сэм переселял на Аляску фермеров из Даст-Баул
