Пес безгранично ему верил.
Вот это было больше всего непонятно и необъяснимо. И приятно волновало, щекотало самолюбие, но и немного тревожило, беспокоило.
Люба, как и он, пытаясь отгадать эту загадку, раз сказала ему:
— Наверное, ты чем-то похож на хозяина.
— И поэтому пес пошел за нами с самой остановки?
— Ничего не понимаю, — пожала плечами Люба, — я постоянно ловлю себя на том, что собака ждет от тебя каких-то приказаний. Как будто она не смогла жить одна без приказаний и выбрала тебя, потому что ей раньше все время приказывали. Ведь вспомни: ты ее первым окликнул. Я еще тогда уловила и удивилась, откуда у тебя в голосе вдруг появился непривычный металл.
— Я служил срочную командиром взвода.
— Собака это почувствовала.
— Ну, что за чепуху ты говоришь!
— Давай уедем на другой берег, и пусть собака остается здесь. Она уже мешает мне отдыхать, и я начинаю злиться и ждать, что вот-вот что-нибудь должно случиться. Но почему Дик привязался именно к тебе? — с досадой говорила Люба. — Теперь гроза, в которую мы с тобой попали, мне кажется подарком, чудом и миновавшим счастьем. Твой Дик появился и все нам испортил. Я уже заметила: ровно в половине шестого он исчезает и возвращается только к ужину. Как ты думаешь, где он пропадает битых два часа?
— Откуда мне знать, — холодно ответил Дягилев.
— Посмотри, посмотри! — взглянув на часы, сказала Люба. — Уже начало седьмого. К восьми часам он прискачет и уляжется у твоей постели.
— Не могу же я приказать ему спать в воде!
— Ты не сердись, послушай. Этот пес знает, что я хочу его прогнать. Не перебивай! Вчера ночью я хотела к тебе подойти, поправить одеяло, он не пустил меня, зарычал.
Дягилев обнял и поцеловал жену.
— Ясно, что пес необыкновенный, — сказал он.
— Но он предан лишь тебе одному. На нас с детьми — ноль внимания… Ты дай мне слово, что прикажешь этой собаке исчезнуть, и она послушается. Вот увидишь: послушается и уйдет назад к своей автобусной остановке.
— Ты явно переоцениваешь мои возможности, — засмеялся Дягилев, — я же никогда не имел дело ни с телепатией, ни с чертовщиной. Ты подумай, что говоришь: прикажи собаке исчезнуть — и она послушается!
— Выходит, все просто, — вздохнула Люба и подавила свое раздражение, — у меня разошлись нервы. Только и всего? Этот пес отнял у меня тебя, и наверное, поэтому я сердита. И в этом нет никакой мистики. Ты как всегда прав: собака — в самом деле необыкновенная. Сегодня утром Дик принес два белых гриба…
