Но что такое эти тайны по сравнению с теми, что распростерты выше? Если ты слышала, как я ворчу из-за однообразия вечных голубых небес, то никогда не услышишь моего ворчания ночью. Именно тогда я чувствую бремя своего невежества, наблюдая по ночам за маршем звездных батальонов и не зная имени хотя бы одной из них. Я с нетерпением жду, чтобы стать ученым в этой, как и в других науках, если у меня когда-нибудь появится такая возможность. Несомненно, это возросшее желание получить информацию о звездных воинствах отчасти объясняется тем, что я никогда раньше не знал, что так много звезд сразу. На шотландском небосклоне в лучшие времена можно увидеть всего десяток. Но главная причина заключается в том, что здесь было бы гораздо больше поводов для размышлений, потому что я сделал еще одно открытие – о том, что невежественный человек одинок больше, чем может быть одинок человек, обладающий знаниями. И все же я осмелюсь сказать, что даже знание мудрейшего – это ничтожная величина по сравнению с мерой его невежества.
Иногда мне кажется, что если бы я не мог обратиться мыслями к тебе, дорогая Мэй, то я почти потерял бы рассудок. Это место, вернее, обстоятельства моей здешней жизни, действуют мне на нервы, и я вздрагиваю при малейшей тени или малейшем звуке. Я действительно должен взять себя в руки и еще больше думать о тебе и о двойном жалованье, которое ведет к тебе, и решительно отвернуться от вещей, «ни на чем не основанных», как ты говоришь, от «паутины», как ты их называешь.
Я ни за что на свете не хотел бы, чтобы ты была не такой, какая ты есть, и самым большим счастьем в моей жизни было найти тебя. С твоей маленькой уравновешенной головкой и деловым здравым смыслом, направляющим меня, чего мне бояться?
Сейчас самое время сменить лейтенанта Уилсона на посту связи. Один из нас всегда должен быть в пределах слышимости сигнала вызова. Ему еще никогда не приходилось ждать меня! До свидания, дорогая Мэй, до завтра.
ЕСЛИ БЫ ЭТИМ строчкам суждено было сразу встретиться с тобой, я бы не стал их писать, потому что они могли бы только взволновать тебя. Что-то случилось. На этот раз никакой «паутины». Мои дурные предчувствия всегда были очень смутными: мне казалось, что это часть моей беды, но я не мог сказать, в каком направлении ее искать. Мне никогда не приходило в голову, что характер лейтенанта Уилсона может превратиться из неудобного в опасный, но то, что произошло сегодня, показало мне, что, полагаясь на непоколебимое спокойствие Линга, я строил замки на песке. Эти две вещи могут быть еще совершенно не связаны между собой, так как сегодняшнее дело касается меня только косвенно, но отныне я буду жить в особом страхе перед тем, что может здесь произойти.
