Я открыл книгу записей, и представь себе мое удивление, когда я обнаружил в ней мною же собственноручно записанный отчет о долгом разговоре с Квинслендской станцией, в котором я, по-видимому, подробно описал все происшедшее и получил ответы и инструкции. Я попытался припомнить что-нибудь из этого, но тщетно. Моя память была совершенно пуста – она остается таковой и сейчас и, без сомнения, будет пустой всегда. Единственным возможным объяснением было то, что я сделал это во сне или в каком-то подобном сну трансе, вызванном тем ненормальным состоянием, в котором я находился накануне вечером».
Изменения в физическом состоянии
ТЕПЕРЬ МНЕ ВПЕРВЫЕ пришло в голову, какая огромная перемена произошла во мне по сравнению с предыдущим днем. Каким бы невероятным ни казался этот забытый мной сеанс связи – ничто, кроме свидетельств моих собственных записей, смотревших мне прямо в лицо, не убедило бы меня в том, что он действительно имел место – почти столь же странным мне казалось, что мой сон, который, очевидно, должен был быть крайне беспокойным, мог так хорошо привести меня в норму. Мое нервное состояние совершенно исчезло, и я чувствовал себя собранным, как никогда в жизни. Можно было бы сказать, что я более чем восстановился, так как теперь я едва ли мог признать себя тем человеком, который провел последние несколько недель и особенно последние дни в мучительном беспокойстве и в дурных предчувствиях.
Казалось, что сама катастрофа, которую я предчувствовал, своим появлением освободила мой ум от напряжения. Если бы кто-нибудь сказал мне несколько месяцев назад, скажем, когда мы с тобой виделись в последний раз, что при таких обстоятельствах – ужасе, изоляции, ответственности – я был бы в состоянии принять это так спокойно, это было бы последнее, во что я согласился бы поверить. Вскоре мне пришло в голову, что я ужасно голоден, что вполне могло быть правдой, и эта потребность вдруг оказалась настолько сильной, что ее надо было немедленно удовлетворить. Никогда еще еда не была так хороша на вкус, и все же, прежде чем я наелся, очередной глоток, казалось, наполнил мой рот пеплом. Мне пришло в голову, что книга записей, конечно, содержала отчет о сообщениях, написанный моим почерком, но что доказывало, что я действительно связался с другой станцией, а не просто видел об этом сон наяву? Бросив еду и забыв о голоде, я подскочил к аппарату и меньше чем через минуту уже разговаривал с Квинслендом. Велико же было мое облегчение, когда я обнаружил, что мой отсчет полностью подтвержден. Они получили мое донесение и теперь подтвердили данную мне инструкцию постоянно дежурить у аппарата, насколько я физически был на это способен.
