— Сегодня особенное утро, — ответила робонянька. — Сегодня ваш день рождения, молодой человек!
Она дважды щелкнула, зашипела и, наконец, покатилась вперед, протягивая Ларри коробку с капсулами. Коробка открылась, когда робот подкатился к кровати Ларри, и мальчишка увидел в ее мерцающей глубине три капсулы: одна обычная голубая, другие — режуще-зеленая и ярко-желтая.
— Что это?
— Выбирайте, — непреклонно сказала робонянька.
Это слово эхом прокатилось по комнате.
— Выбирайте, — повторил робот, и этот повтор разомкнул цепь синапсов, открывая данные, гипнотически упрятанные в сознании Ларри много лет назад, открыл, так сказать, двери и осветил темные коридоры.
Выбирайте. Это ужасное слово распахнуло перед Ларри перспективу конфликтов, боли и беспокойства. Пальцы Ларри от ужаса задрожали, когда его рука нависла над капсулами... Коробка дрогнула в секундной нерешительности, в то время как блестящая бусинка пота прокатилась по его лицу.
Он потрогал рукой голубую капсулу, ту самую капсулу, которая могла бы навсегда закончить для него внезапный кошмар. Он погладил ее глянцевую поверхность, затем покачал головой и коснулся ярко-желтой. Но как только он дотронулся до нее, дрожь страха пробежала по всему его телу, и Ларри поспешно схватил зеленую капсулу и проглотил ее.
— Ладно. Я выбрал, — слабым голосом сказал он.
Робонянька, по-прежнему улыбаясь, закрыла коробку и откатилась. Она поставила коробку обратно на полку и сказала:
— Да, Ларри, вы выбрали, но этот ваш выбор лишь отсрочка окончательного решения.
— Я знаю, — сухо ответил Ларри. — Я... Я еще не готов. Но по крайней мере, я сделал шаг вперед. Я не выбрал наркотик безмятежности.
— Совершенно верно, — сказала робонянька. — Но вы все еще можете остаться в безмятежности детства или войти в полную беспокойств взрослую жизнь.
— Мне нужно подумать, — сказал Ларри. — Вот почему я взял среднюю капсулу. Мне нужно подумать.
— Да, пусть он подумает!
Ларри поднял голову и увидел сгорбленную фигуру отца у двери спальни. Робонянька немедленно укатила прочь, а Ларри сел на кровати. Лицо отца, испещренное морщинами, с мешками под отчаянными, внимательными глазами, не отрывалось от него.
Затем это усталое лицо прорезала слабая усмешка.
— Итак, ты наконец достиг беспокойного возраста, Ларри! Добро пожаловать во взрослую жизнь!
За плечами у Ларри осталось семнадцать лет безмятежной жизни, до которых пролетели три века, начиная с появления препарата безмятежности, разработанного Колетски.
