Я проклял себя за то, что покинул 1957 год. Но сейчас было слишком поздно волноваться об этом. Я уже здесь и должен придумать, что нужно сделать, чтобы уцелеть.
Что бы я ни сделал, я все равно был обречен. Даже если Лола и его люди победят, вероятно, первым делом Лола должен убрать меня со своего пути как возможного претендента на трон. И, естественно, если победу одержат женщины, они не будут тратить попусту время и перережут мне горло, прежде чем я разожгу другое восстание.
Возможно, все будет не совсем так, но мне отчаянно хотелось вернуться в двадцатый век, к которому я принадлежал. И я завопил об этом вслух.
— Я не хочу быть здесь! — кричал я.— Я должен был оставаться там, где родился!
— Прекрати так пронзительно вопить, — проворчал за дверью Клара. — Ты что, хочешь, чтобы тебя услышала Королева? У нас ходят сотни слухов, сам понимаешь каких.
— Это меня не волнует, — несчастным голосом сказал я. — После обеда я все равно так или иначе умру, поэтому для меня ничего не имеет значения.
И, сказав это, я понял глупость своей позиции. Раз уж я все равно нахожусь под угрозой неминуемой смерти, почему бы мне не вести себя смело? Поэтому я замолчал. И стал ждать.
Часы тянулись невыносимо долго. Затем дверь камеры распахнулась, и вошел Лола.
— Готов идти произнести свою речь, приятель? Пойми же, все будущее мужской половины человечества зависит от твоего поступка.
— Ладно, — сказал я. — Я иду.
Но колени у меня дрожали, и никуда мне не хотелось идти.
Лола вручил мне маленькую круглую коробочку.
— Это фотонный усилитель. Когда я дам сигнал, просто включай его и начинай говорить. Тебя услышат во всем городе.
— Попранные мужчины мира, объединяйтесь! — сказал я, усмехнувшись в душе. — Ладно, Лола. Я сделаю все, что смогу, во имя Человечества.
— Просто сделай все как можно лучше, — зловеще сказал он.
Все что произошло после этого, было для меня как в тумане. Лола и Клара долго вели меня по запутанным туннелям и, наконец, вывели на Центральную площадь. Я совершенно не помню, какую там произнес речь. Помню только трех женщин-амазонок, безумно несущихся ко мне с намерением схватить и заставить замолчать. Еще я помню, как начал бежать посреди речи, но затем повернулся и стал драться сразу с тремя этими женщинами. Бить их кулаками было все равно, что молотить по каменным столбам. Они навалились на меня...
И все в глазах померкло. Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я очнулся...
...И увидел терпеливое, доброжелательное лицо профессора Острова, глядевшее на меня сверху вниз.
