Вынырнув из зоны облачной турбулентности, самолет внезапно оказался буквально в нескольких десятках метров от ледяной поверхности. Под ними на огромной скорости проносились белые торосы и огромные глыбы темно-синего льда, каждая из которых была размером с двухэтажный дом. С таким же успехом можно было пытаться приземлиться на голые скалы. Стоун даже не сразу сообразил, что интуитивно пытается разглядеть признаки посадочной полосы, но её здесь не было по определению.
Или всё же была? Самолет с трудом поднялся чуть выше, качнул крылом, и накренившись на левый борт, начал описывать небольшой полукруг. За покрывшимися инеем стеклами овальных окон пассажирам внезапно открылась тягучая свинцово-серая поверхность океана, испещренная льдинами всевозможных размеров. На волнах блеснуло невесть откуда проглянувшее сквозь снежные тучи желтое солнце, затем самолет снова выровнялся, и ощутимо клюнув носом вниз, резко пошел на посадку. Послышался звук открывшегося снизу трюма, пилот выпустил шасси, и Джек вновь увидел стремительно надвигавшуюся на них поверхность земли. Каким-то непостижимым образом среди тысяч замерзших наслоений льда вдруг показалась узкая полоска относительно ровной поверхности и самолет буквально обрушился на нее, словно коршун на кролика. Снизу послышался гулкий удар и корпус ощутимо тряхнуло когда шасси коснулось занесенной снегом поверхности. Пилот словно потрогал колесами грунт на ощупь и через мгновение снова взмыл в небо. Быстро описав небольшой круг, он вновь пошел на посадку. На этот раз это уже не был пробный заход и шасси плотно соприкоснулось с грунтом, цепляясь за него в попытке обрести твердую основу. Фюзеляж содрогнулся и заскрежетал, испытывая на себе все неровности и перегрузки. Очевидно, что сцепление колес с ледяной поверхностью было не таким хорошим как с обычной бетонной полосой, и корпус самолета оказался словно в лихорадке — его трясло и потряхивало на сотнях больших и малых кочек. Снизу доносились гулкие удары о поверхность, хлопки и треск лопавшихся под шасси кусков льда. Джек ожидал, что колеса лайнера вот-вот отвалятся и они упадут на брюхо или того хуже — зачерпнут крылом снежную кручу, но то что он увидел в реальности было многократно хуже.
Через иллюминатор было хорошо видно, что самолет идет юзом. Сейчас он несся на огромной скорости прямо в сторону гигантской ледяной горы и никак не мог затормозить на скользкой поверхности. Крыло ощетинилось выпущенными закрылками, пришли в движение элероны, двигатели натужно заревели обратной тягой, но всё это не помогало. Снежная гора приближалась с такой скоростью, что мозг непроизвольно начал отсчет секунд оставшихся до столкновения. Пять, четыре, три, две, одна…
