— Живой. — выдыхаю я, делая шаг назад, и скидывая сумку с плеча. Найдя там сверток с пирожками, я достал три штуки, одел сумку обратно, и взяв один в зубы, отдал пирожок спасшему меня мужику. Затем, сделав пару шагов вперед, угостил другим пирожком парня, стоящего чуть поодаль, и с интересом взиравшего на всю развернувшуюся перед его глазами сцену. Парня с копьем, чуть не оборвавшего мою жизнь, я проигнорировал.
— Вы, маги, и правда на всю голову ударенные. — резюмировал мужик, отдавая копье владельцу, и обнюхивая пирожок. Но я не обратил внимания на всяческие ложные наветы, захваченный эйфорией от того простого факта что я живой. Тем более я не обратил внимания на два одновременных кивка от парня с пирожком, и парня без пирожка. Съев вкусняшку, и отойдя от шока окончательно, я нашел в себе силы представиться:
— Темнопламенный. Маг Смерти, присланный по ваши души. В смысле. К вашему отряду.
— Угу. Меня кличут Ратибором. Того мудозвона, что будет нынче отжиматься всю ночь, а затем еще и кросс в полной боевой выкладке бегать — Гин. А того парня, что стоит поодаль, Шери зовут. — прогудел Ратибор.
— Угу, будем знакомы. — кивнул я.
— Ну… пойдем к командиру, чтоль? Заждался он тебя, магик. — задумчиво огладил бороду Ратибор. В ответ я снова кивнул, устраивая пирожки в мешке поудобнее.
Шагали мы недолго, всего‑то минуть пятнадцать. В полной тишине. При этом я старательно держался подальше от психа с копьем, который всю ночь будет отжиматься и кросс бегать. В полной боевой. Так ему и надо, засранцу! Это ж надо — некроманта чуть ли не до смерти испугать! Псих некров. Его вообще надо на привязи держать. Или в подвалы Ковена сдать — на опыты.
— Ну вот и пришли. Обожди, я главного кликну. — буркнул Ратибор, исчезая в дверях двухэтажного здания, судя по всему — до недавнего времени бывшего таверной, притом — весьма преуспевающей, если судить по новой вывеске с неплохо прорисованными тремя поросятами. Запеченными.
— Ты это… прости. С испугу я копье кинул. Не разобравшись. — вдруг подошел ко мне Гин. С минуту я испытующе смотрел ему в глаза, но нашел там только искреннее раскаяние. Потому пожал его руку, но все же счел нужным предупредить:
— Пирожок все равно не получишь.
— Хорошо. Да я сам к утру буду как пирожок. — бледно ухмыльнулся он, поясняя‑ у Ратибора не забалуешь.
— Заслуженно. — отметил я.
— Угу. — грустно кивнул Гин.
После столь занимательного разговора, в ходе которого я пришел к выводу, что на опыты его, Гина, все же рано отправлять — еще есть шанс сделать из него приличного разумного, прошло минуть пять. И только тогда появился мой спаситель.
