— Да, несколько дней назад у меня тут была одна знаменитая актриса — просто приходила на прием! — и запах ее духов все еще держится. Поразительно, до чего дошла химия!
Завязался беспорядочный, как всегда в таких случаях, разговор о том о сем. Я рассказал Клеру о смерти моей матери и был поражен, когда услышал в ответ:
— Вот как? Очень хорошо!
— Как это — очень хорошо? — воскликнул я, возмущенный и огорченный.
— Да нет, я хочу сказать: теперь я понимаю, почему ты столько времени не давал о себе знать. Стало быть, ты остался совсем один?
— Ну да.
— Что ж, возможно, я смогу предложить тебе кое-что интересное. Но пока это лишь проект. Я расскажу о нем вечером.
— А как там твоя лаборатория? Что нового?
— Хочешь взглянуть? Идем!
Лаборатория — оборудованная уже после того, как я побывал там четыре года тому назад, — располагалась в просторной прямоугольной комнате со стеклянными стенами и занимала всю заднюю половину дома. Остановившись на пороге, я присвистнул от восхищения. Затем обвел помещение взглядом, заметив мимоходом микроманипулятор, искусственное сердце. В прилегающей темной комнате высился огромный рентгеновский аппарат. Посреди лаборатории, на столе, под легким чехлом скрывался еще какой-то прибор.
— А там что такое? — спросил я.
— Да так, ерунда. Все никак не доведу до ума. Пока это еще просто модель…
— Не знал, что ты сам собираешь для себя новые приборы. Хочешь, помогу? Как-никак я все-таки физик.
— Посмотрим. Не сейчас — позднее. Пока что я предпочитаю об этом не распространяться.
— Ну ладно, — произнес я с некоторой обидой. — Но если эта штуковина взорвется у тебя под носом…
Закончить фразу мне не позволил звонок во входную дверь.
— Черт! Мадлен вышла, придется открыть.
Оставшись один, я подошел к таинственному прибору, слегка приподнял чехол… И обомлел. Передо мной была не черновая заготовка, которую я ожидал увидеть, а восхитительная конструкция из стеклянных и металлических трубок, прозрачных и матовых ламп, туго натянутых проводов. На многочисленных циферблатах странные двойные стрелки указывали на деления, о значении которых я не смог догадаться. Я был привычен к всевозможным научным приборам — мы и сами пользуемся ими в нашей лаборатории, и довольно-таки сложными, — но ничего подобного я в жизни не видел.
Заслышав в коридоре быстрые шаги друга, я поспешно опустил край чехла и, приняв безразличный вид, стал рассеянно рассматривать зеленевший за окном сад.
— Дифтерия у ребенка, — объяснил Клер. — Моего коллеги не оказалось на месте. Придется скатать мне. Возьми какую-нибудь книжку у меня в кабинете, посиди почитай.
