Гарригес переходит ко второй кабине, внутри лежит маленькая фигурка.
— Святой Господи Боже… — шепчет Ларедо.
Кажется, впервые за всю жизнь он произносит нечто подобное. Ларедо никогда не был религиозным, и его восклицания в самые драматические моменты никогда не отличались оригинальностью. Ларедо с ужасом вспоминает, что «Святой Господи Боже» — так говорила его бабушка, когда сам он был в возрасте существа, лежащего перед ним на носилках: обнаженного, привязанного ремнями и перевитого проводами.
— Под конец мне пришлось дать ему анестезию, — шепчет Гарригес с ноткой печали, как будто он не может позволить себе роскошь предаваться чувствам. — Клянусь, с этим Случаем мы терпели до последнего. Ему восемь лет. Его доставили из Хаэна сегодня утром, жевательные движения не прекращались ни на минуту. Когда он откусил себе язык, мы вмешались и вставили ему марлевый кляп — он и его разжевал. Тогда мы заменили кляп на стальной.
— Вы правильно поступили. Оставьте его как есть. А лучше — устраните, если он вам больше не нужен.
— Очень хорошо, спасибо. — Гарригес переходит к следующей кабине. — Случай-С способен протянуть дольше всех из поступивших к нам. Женщина, двадцать четыре года. Этот похож на ваш Случай-Э: ее обнаружили одну в туалете торгового центра на юге Мадрида. Это в определенной мере ее и спасло. Остальные жертвы разорвали друг друга. Раны, которые вы видите, нанесла себе она сама.
— Она до сих пор шевелится, — замечает Ларедо; по его шее стекает пот. Лежащее тело, привязанное толстыми кожаными ремнями на расстоянии нескольких сантиметров один от другого, включая лоб, глаза и рот, сотрясает носилки. Между двумя ремнями высовываются груди, между двумя другими — коленные чашечки. Пальцы на ногах извиваются, направляемые слепой несокрушимой волей. Забинтованные до бесформенности кисти рук барабанят по носилкам.
— Она делает это безостановочно, — уточняет Саласар из-за спины Ларедо.
— Она почти единственная, кто у нас остается, чтобы вскрыть живьем. — Гарригес заглядывает Ларедо в глаза. — Но, откровенно говоря…
— Сделайте это. Сделайте все, что должны сделать. А потом устраните ее.
— Я знаю, но мой опыт подсказывает, что мы вряд ли что-то найдем. Нет никаких признаков заражения или интоксикации. Мы отбросили все возможности, кроме вируса. Ждем результатов очередной партии анализов на антиген, однако все предыдущие посевы дали отрицательный результат…
Они подходят к последней кабине. Вокруг нее больше всего народу. Две женщины в защитных костюмах изучают и фиксируют показания приборов. На носилках лежит мужчина, точно так же привязанный и обмотанный проводами. Разница в том, что мужчина делает все возможное, чтобы вытянуть шею, и энергично мотает головой. Его волосатое пузо трясется, но в остальном Ларедо не замечает в его теле и его поведении никаких отклонений — помимо страха. Мужчину окружают трое в скафандрах. Они, кажется, разговаривают, но снаружи ничего не слышно.
