Хоть и пишет Дмитрий, что все оплачено, но…
Валежный у себя позволил бы литр крови сцедить за эти автомобили. А тут вот… они взяли и просто приехали. Теперь-то он знает, что делать с Сарском! А если еще Алексеев вовремя подтянется…
Митя, друг!
Спасибо тебе!!!
Русина, в дороге
Настроение у Ильи Алексеева было… сложным.
С одной стороны – на войну!
И не надо больше сидеть в этом клятом Подольске, не надо разговаривать с людьми… война тем и хороша, что врага можно убить! Но!
Анна мертва. Вся его родня мертва.
А Маргоша…
За несколько дней путешествия дама вымотала несчастного командира так, как это всему корпусу на марше не удалось.
Она ныла, жаловалась, требовала, умоляла, даже угрожала выкидышем… так, что Илья едва не рявкнул в сердцах, что это, пожалуй, лучший выход.
Вот заниматься ему нечем!
А с Маргошей еще ее мать, и брат, и дед Савва, и все смотрят так укоризненно… молчат, но смотрят!
Ай, не наплевать ли!
А это что?
Вестовой.
Корпус растянулся в движении на несколько километров. Собственно, войско, сопровождение, обоз, артиллерия… поэтому вестовые непрерывно курсировали вдоль полка. Мало ли что…
– Тор полковник, разрешите обратиться!
– Слушаю?
– Тора в красной карете плохо себя чувствует, умоляет вас прийти…
Илья скрипнул зубами.
На марше!
Когда он занят по уши!
Вот ему только и дела есть выполнять бабские прихоти!
– Передай торе, что я поговорю с ней вечером.
И того не стоило бы делать, но…
Ровно через полчаса вестовой примчался обратно.
– Тора плохо себя чувствует, она упала в обморок и…
– Меня это не интересует, – оборвал Илья. – Благодарю за службу, больше на тору внимания не обращайте.
– Есть, не обращать внимания.
Вестовой умчался, а Илья сосредоточился на своих делах. Полк на марше – это не просто так, им командовать надо. Внештатные ситуации здесь на каждом шагу возникают, вроде сломавшейся телеги, увязшей пушки, захромавшей лошади… командир хоть сам и не занимается, но кому приглядывать?
То-то и оно…
И тут бабские бредни?!
Да гори оно ясным гаром!
Илья и днем не пошел, и вечером не пошел… Маргошу он соизволил навестить только на следующий день. Подъехал к карете, привязал лошадь и залез внутрь.
Тесно.
Трое человек внутри, дед Савва на облучке.
– Илюша!
Маргарита просияла, повисла у него на шее. Илья волей-неволей обнял женщину.
– Как ты тут, девочка?
– Плохо… ох, плохо, Илюшенька!
– Что не так?
– Тошно мне, дурнотно… ребеночка нашего потерять боюсь!
– Творец милостив, все будет хорошо…
– И ты не приходишь, и страшно мне без тебя…
