И она убирает руку. Она больше не может выносить контакт между ними. Она обхватывает руками свои колени, стараясь сдержать нервную дрожь. Но она все так же прямо смотрит в глаза Эгону, бросая ему вызов, умоляя его, стараясь заставить его правильно сыграть свою роль после того, как она сказала то, что должна была сказать.
Он начинает говорить не сразу, просто потому, что не может. Жесткий, ох, и жесткий же характер у этой девицы! Разорвать все узы разом, грубо, чтобы избавиться от него (избавить его от себя?) единственным способом: уйти. Завтра. Она же ничего не говорила ему раньше! На протяжении двух недель она не обмолвилась ни единым словом. И он не смог ничего понять!
Он прислоняется к спинке кровати, натягивает на себя простыню: ему холодно.
— Будут другие Эгоны, — произносит он наконец.
— Я знаю. Может быть, я столкнусь с хорошим Эгоном в подходящий момент.
— Ты будешь искать его?
Взгляд голубых глаз внезапно уходит в сторону.
— Поживем — увидим.
После продолжительного молчания Эгон негромко говорит:
— Я предпочел бы, чтобы… чтобы ты ушла по-другому, Меланэ.
— Но у Путешественниц есть свои мотивы для ухода.
Он хотел бы прикоснуться к ней, но не может. Он хотел бы говорить, заполнить словами внезапно разверзшуюся между ними пропасть… Нет, пропасть, о которой он сейчас только вспомнил, но которая всегда существовала для нее. Эта мысль заставляет руку Эгона бессильно упасть на простыню. На его глазах появляются слезы, и ему приходится совершить усилие, чтобы не наклонить голову, чтобы продолжать смотреть на расплывшийся облик Меланэ. Девушка встает. Сквозь слезы он плохо видит выражение ее лица. На несколько мгновений она останавливается возле него, затем легко касается мокрой щеки и тихо говорит страшные слова:
— Мне очень жаль.
После этого она исчезает.
Когда на следующий день она исчезла всерьез, когда она наконец вступили на Мост, Эгон работал со своей группой стажеров. Он больше не видел ее. Он ждал всю ночь; она должна была прийти, она не могла исчезнуть просто так! Но наступил момент ухода; она ушла. Утро прошло, и Эгон не помнил, что он говорил стажерам. Потом он обедал. После нескольких глотков он ушел из столовой, чтобы направиться куда-нибудь, куда угодно, где никого нет.
Он осознал, что находится перед дверью в комнату Меланэ. Записка! Может быть, она оставила записку? Он презирает себя за эту надежду, но все же толкает дверь. Разумеется, комната не выглядит опустевшей; все осталось на своих местах. Путешественники ничего не берут с собой. Аккуратно заправленная постель, на стене над ней гитара. Письменный стол… Эгон вздрагивает: стекло в дверце небольшого книжного шкафа разбито. Осколки, упавшие на пол, убраны, но небольшие кусочки стекла все же поблескивают среди пятен крови, запачкавшей ковер.
