Издевку в свой адрес я пропустил мимо ушей, но слово «проснувшись», меня насторожило.
— Что вы хотите сказать, Владимир Валентинович, почему вы решили, что мои люди спят и, проснувшись, начнут буянить?
— Потому что я знаю, что все они спят, кроме шоколадки и гориллы, что ты держишь в телохранителях, — злым жестким голосом проговорил Александров, направляясь в сторону выхода из огороженной делянки.
«Га, будь наготове», — послал мысленный сигнал Санчо, который тронув плечо Бера, в свою очередь призвал последнего к бдительности. По мере приближения к хижинам все отчетливее и пугающей становилась тишина. Вместо шума поселения, живущего полной жизнью, бряцанья оружия, что всегда сопровождало моих воинов во время привалов, стояла мертвая тишина. Выйдя из-за линии домов-юрт, я остановился как вкопанный: на песке в разных позах лежали мои воины. Казалось, что люди умерли пораженные внезапным недугом. Но мерно вздымающаяся грудь воинов и храп свидетельствовали о глубоком сне. Ни одного аборигена не видно, я быстро обвел взглядом хижины-юрты, пытаясь понять, где они спрятались.
— Их здесь нет, все жители в безопасности и далеко, — ответил на невысказанный вопрос Александров, не моргнув глазом при виде взбесившегося Санчо.
— Как, зачем, когда они проснутся? — три вопроса сорвались с моих губ, одновременно успев послать сигнал Санчо не трогать старика.
— Грибы, наглядный урок твоей беспечности, через пару часов, — лаконичней некуда ответил физик одной фразой на мои вопросы. На палубе «Стрелы» разглядел вахтенных, также, видимо, погрузившихся в глубокий сон. И тогда, я, наверное, совершил самый правильный поступок за все тринадцать лет своего пребывания на Земле.
— Владимир Валентинович, я счастлив, что встретил вас. Не будь вас, я бы никогда не понял своих ошибок, и обязательно привел бы свой народ к гибели. Кто я перед вами? Мальчишка, несостоявшийся врач и весьма посредственный космонавт. Вы человек с мировым именем предотвративший ядерную войну. Каждое ваше слово — истина, и мне жаль, что эти тринадцать лет вас не было рядом. Ведь тогда все пошло бы по-другому. Не случилось бы стольких ошибок и потерь.
Самое интересное, что говорил я искренне, Александров это почувствовал, его взгляд потеплел:
— Максим Сергеевич, все не так плохо. После развала советского образования следовало ожидать ухудшения, но мне приятно, что вы в состоянии делать правильные выводы. С вашими людьми ничего не случится, пара часов, и проснутся полные сил. А мы с вами эти пару часов используем для разбора ваших ошибок, чтобы впредь вы не наступали на одни и те же грабли дважды.
