Александров замолчал, пару минут было слышно, как на огне бурлит вода в горшке.
— Гед, неси нам чай, — распорядился физик, вызвав у меня закономерный вопрос:
— Вы завариваете листья малины?
— Нет, у меня есть чай: обычный черный и степной, его еще называют у нас калмыцким, — самодовольно усмехнулся Александров, наблюдая, как моя челюсть отвисает.
— Разве чай родом не из Китая?
— Чай, известный нам по прошлой жизни, из Китая. Но десятки тысяч лет назад он рос повсеместно, пока развивающееся животноводство в Европе его не уничтожило под корень. Я нашел чай в Испании, пересадил его, культивирую много лет. Не поручусь, что он на уровне лучших сортов индийского, но краснодарскому и азербайджанскому точно не уступит. Впрочем, оцените сами.
Послушалось журчанье, и запах свежезаваренного чая поплыл по комнате, вызывая ностальгию по маминому чаю. Когда передо мной поставили пиалку, я чуть ли не обжигаясь сделал первый глоток.
— Сахара у меня нет, но, впрочем, чай, как и кофе, следует пить без сладкого. Углеводы портят вкус этих напитков.
— А у нас есть ячмень и пшеница. Мы выращиваем яблоки и оливы, — я не удержался, чтобы не похвастаться, но вызвал только смех Александрова.
— Дикорастущая пшеница и ячмень встречаются повсеместно в этих широтах. Но, впрочем, это хорошо, что вы смогли ее окультурить. Я закончу свой рассказ, тем более что осталось совсем немного, и выслушаю ваши приключения. А пока пейте чай и наслаждайтесь, под воспоминания старика.
— Владимир Валентинович, простите за вопрос, сколько вам лет?
— Мне было сорок семь, когда я попал сюда. Сейчас тридцать третий год, как я живу в этом мире, думаю, мне восемьдесят, — хитро улыбнулся Александров.
— Вы выглядите на шестьдесят, — слукавил я, хотя больше семидесяти при всем желании ему не дать.
— Все дело в здешнем климате, экологии и содержании кислорода в атмосфере.
— Кислород-то при чем? — задавая вопрос, пожалел, предвидя очередную насмешку физика.
— Озоновый слой очень мощный, очень хорошо задерживает губительное космическое излучение, отсекая ультрафиолет определенной длины. Как следствие, ткани и органы повреждаются меньше. Кроме того, пища натуральная, нет необходимости идти на работу и психовать из-за жены. Нет дефицита сна, что является главным фактором сокращения человеческой жизни.
— И нет ипотеки, и кредитной зависимости, — вставил я свои пять копеек в монолог Александрова.
— Это зло капиталистического запада добралось и до нас? — нахмурил физик белые брови.
