— Папа Дюк! — ткнулась носом в плечо самого сильного, но и самого доброго своего папы уже почти плачущая девушка.
— А нас значит, обнимать не будут, да? — вставил второй, неуловимо похожий с первым оборотень.
— Я сейчас всех обниму, сейчас только хныкать перестану! — улыбалась сквозь слёзы Ири. — Но вы же против моего поступления были. Папа Лесли говорил, что это чушь и блажь!
— Так я и сейчас скажу, что не в самом диком восторге от этого. К тому же, незадолго до этого, ты хотела быть художником, а до этого учителем, а ещё перед этим кондитером… — начал перечислять папа Лесли.
— А изначально ты вообще говорила, что будешь только королевой! — добавил ещё один из пап Ири, чем вызвал смешки у столпившихся ребят. — Только если мечта становится целью, и ты начинаешь идти к ней не сворачивая, значит это твое призвание и судьба.
— Папа Гровер…
— Или сюда, мой снежный лисёнок! — мужчина бережно прижал кинувшуюся к нему дочку к широкой груди. — Парни палку, конечно, перегнули, но и ты поняла, что готова от многого отказаться, ради своего призвания. А значит оно настоящее.
— А это у вас здесь что? Субботник? — полюбопытствовала мама Ири, которую даже звали похоже с дочкой, Иви.
— А? А неет, это мы тут будем жить, вот порядки наводим. — неосторожно обмолвилась Ири.
— В смысле? Где это "тут"? Вот в этих развалинах времён зарождения мира? — тут же уцепился в слова дочери Лесли Фишер. — Серьёзно?
И тут, на свою беду, на улицу вышел ректор, все ещё спорящий с Лерком и Торином, и поперхнулся на полуслове, наткнувшись на хищный взгляд.
— О! Так вы уже начали говорить за финансирование? Это чудесно, а позвольте на правах отца поинтересоваться… — начал мистер Фишер, взявший после заключения брака вторую часть к своей фамилии.
— Ну, нет! — тут же попытался откреститься от беседы ректор. — Мы уже почти все закончили и всё обсудили…
— Зря вы так думаете, — пробурчал "бабушкин внук" — завтра бабушка обещала зайти, проведать…
— Бабушка это хорошо, бабушки обычно угощают пирожками. — Пробасил Ольф.
— А кто у нас бабушка? — осторожно поинтересовался ректор.
— Малисента Квик, — бодро ответил внучек, судя по тому, как резко перекосило лицо ректора, словно у него разом заныли все зубы, включая те, что выпали в раннем детстве, хорошо известной бабушки.
