— Он-на из бедной с-семьи? — слегка удивился Кейв. Девушка не выглядела простой и обычной. К тому же мехи должны получать неплохое образование, особенно, медикусы.
— Когда-то они в достатке жили, отец ее видный мех, раньше Гильдию нашинскую возглавлял, — поделился Эд, понизив голос и постоянно косясь на дверь. — А потом с Шоном беда приключилась. Уж не знаю, что там, каждый свое говорит, но остался он без ног. И пусть руки при нем, да только и без ног жить невесело. Сыновья ему так себе достались, обалдуи, на дочку вся надежда. А она этими своими деталями человечьими увлеклась.
Кейвин задумчиво посмотрел на дверь. Пусть он и не любил обсуждать кого-то за спиной, но теперь многое становилось понятнее. И девушку было жаль, одной здесь действительно тяжело. И наверняка, обсуждать их с Дереком продолжают до сих пор, только теперь уже совсем в другом ключе.
— А так Соня девка-то хорошая, — подмигнул старик, — и на лицо, и на фигуру, и так. Может, вы и поладите.
Этот намек Кейв пропустил мимо ушей. Сына градоправителя он видел, парень на пару лет младше самого Кейвина. И тот однозначно был хорош собой: высокий, статный, мужественный — полная противоположность мага. Вот только виделись они обычно именно в том самом заведении, куда Кейв обедать приходил, а Дерек обедами не ограничивался. Пусть в общем зале и не мелькал особо или капюшон натягивал, но эмпат определяет людей чуть иначе. Поэтому, может, мехе и повезло, что он выбрал не ее? С другой стороны, что Кейв понимает в отношениях?
Дверь отворилась и в нее боком зашла Соньяра с парящим ведром в одной руке и с пустым тазом в другой.
— Ты холодненькой-то принеси, а то ж обварим, — принялся распоряжаться Эд, суетливо устанавливая на своем табурете таз.
— Сама знаю, не маленькая, — огрызнулась Соня и пошла за вторым ведром.
Вместе с холодной водой появились и чистые простыни. Одни на постель, другие на вытирание.
— Сейчас как новенький у нас будешь, — потирал руки Эдвин.
Соня только хмыкнула, но из комнаты вышла, оставив мужчин одних.
Через полчаса Кейвин лежал на кровати вымытый, переодетый и от того еще более паршиво себя чувствующий. Была б только рука сломана или только нога — это пол беды. Ребра он в расчет не брал, они, конечно, болели, но настолько подвижности не лишали. А вот сразу с двумя переломанными конечностями оказалось тяжко. Маг чувствовал себя большой куклой, почти как той, что меха крутила в руках в мастерской.
