– Я не умею стрелять, – внезапно выпалил Виту. – Я вообще огнестрельное оружие в руках не держал.
– Научить стрелять – большого ума не надо. Ты же как-то убивал, не говори, что «нет» – не поверю!
– Голыми руками или вот этим, – Виту кивнул на нож, висевший на поясе в кожаном чехле. Он убивал и не раз, но был уверен, что никто в это не поверит, глядя на его красивую мордашку.
– Вот в это верю, – кивал Кастер. – Не удивлюсь, если ты дерешься намного лучше меня.
– А еще я людоед! – выпалил Виту, ожидая, что ну вот теперь этот парень точно не захочет иметь с ним дело.
Кастер, и правда, скривился, но глаз не отвел.
– И это не гадко?
– Это еда, – пожал плечами Виту. – Была бы другая – ладно, а нас тут много, ни одной охотой клан не прокормить, так что это такая же еда. Можешь считать меня уродом, но я не собираюсь относиться к мертвым с уважением, только к живым.
– Ну, блять, – вздохнул Кастер. – Это же почти то же самое, что руку свою сожрать. Вот ты бы смог?
– Смог бы, – уверенно ответил Виту, совсем другими страшными глазами глядя на Кастера. – И руку, и ногу. Я что угодно смог сожрать бы, если бы это помогло выжить.
Он думал, что Кастер испугается, а тот рассмеялся.
– Ну, тогда у тебя точно не будет проблем с уплетанием похлебки из червей. Жаль, Роберта больше нет и он ею тебя не накормит, но нам точно придется еще не раз варить эту дрянь.
Он искренне веселился, без всякого отвращения, и это выбивало Виту из равновесия. Когда оттолкнуть, отвратить от себя человека не получается, когда не выходит смеяться над ним свысока, ему было даже не ясно, как дальше с этим человеком говорить. Таких разговоров в жизни Виту было не много, потому что даже в научном сообществе мало кто мог говорить с ним на равных, а кто мог – обходился скупыми разговорами по делу, а этот улыбался шлюхе людоедов так, что подвоха в этой улыбке было не найти.
– Ну, так как? – спросил Кастер. – Я уверен, что наши будут не против пары сильных рук.
– Я подумаю, – ответил Виту, – но потом. Я что-то устал.
Он хотел уйти, но Кастер ошарашил его окончательно.
– Чего ты испугался? – спросил он. – Ты ведь сейчас испугался оставаться здесь. Почему?
Виту обернулся, почти испуганно глядя на этого пацана. Еще никто и никогда не читал его эмоции. Виту был уверен, что их не видно ни на его лице, ни в поведении, что никто и никогда не узнает правду о нем, если он сам не позволит, а тут какой-то пацан из чужого клана не просто видит, он еще и задевает за живое, выворачивает наизнанку и бесит.
