— Перекуём, вашсиятельство! — почти хором закивали мастера.
— ГОДЫ, Прокопий! За эти годы не нужно будет ebat'sa с ловлей ветра! Особенно в сезон. Жернов будет крутиться всегда, когда ветер есть. Всегда на максимуме, с максимальной скоростью. А значит увеличится выработка муки, что увеличит коэффициент использования установленной мощности… В смысле выход зерна за единицу времени. А это удешевляет содержание и «отбивает» затраты. И для этого не надо будет держать на привязи в дежурном режиме круглые сутки пару волов, если не более. Мельник сам, с подручными, потянет за тросы и башню развернёт. Или систему противовеса типа флюгера сделает, и ветер башню сам заворачивать будет, надо только ему помочь.
— Ну это ты, Рикардо, хватил! — подал голос Вермунд, с интересом, как и Астрид, следящий за концертом. — Чтоб такая махина как флюгер поворачивалась… Никаких колёс не хватит. Тереться слишком сильно будет.
— Мастеровые! Смотрите и учитесь. — Они меня конкретно достали, я даже психанул. Каюсь, и сам не сдержанный, и это долбанное магическое безумие всегда со мной. Всегда, даже в хорошем расположении духа, я вынужден усмирять внутреннего дракона, бороться с постоянной перманентной злостью на всех и вся. Ну а когда злят и сердят…
Повернулся к доске и обнаружил, что она вся исписана.
— Парни, ещё доска есть?
— Дык, нету, вашсиятельство, — прокричал ближайший из мальчишек.
— Ща к соседям сбегаем… — поддержал другой.
Вздёрнул руку, дескать, обождите. Стройматериалов тут было свалено много, но в качестве того, на чём можно мелом писать, не густо. Тут взгляд мой зацепился за накрытый стол.
— Так, братва, аккуратно, чтобы не разлить и не разбить выставляем блюда со стола на траву… И освобождаем стол. Мужчины, помогайте! Быстро! Быстро! — прикрикнул я на столпившихся мастеров. — Да аккуратно, нам потом это ещё есть — чай не свиньи с земли жевать!
Блажь аристократика, его самодурство — явление в этом мире понятное. Потому, кто с улыбкой, кто без, но мастеровые и подмастерья быстро освободили стол, который мне подтащили к уже исписанной доске и поставили на попа.
— А вы чего стоите, мелочь? Давайте по соседям, столы тащите! Есть то мы на чём-то должны? Да побольше, видите, нас тут много. Чтоб на всех хватило.
— Будет сделано, ваше сиятельство! — гаркнул памятный мальчонка, и вся стайка из четверых (уже четверо) пацанят разбежалась.
— Итак, смотрите, конструкция такая, — начал я пачкать столешницу. Мел рисовал хорошо. Ввиду отсутствия ручек и бумаги, народ наловчился писать и на воске, и на бересте (правда у нас в степях этот способ не распространён), и мелом на досках. И средства письма, в частности производство писчего мела, были на уровне. Не такие мягкие тут мелки, как наши детские с козеином, пожёстче даже, чем школьные, но писать было в удовольствие.
