«Алиса, твою ж мать! – гавкнула ошалевшая совесть внутри меня. – Совсем обалдела?» Господи, прости грешницу! Я несколько раз лихорадочно перекрестилась. Надеюсь, завтра же забуду об этой синеглазой нечисти.
Слава! В голове бабахнул образ кричащего на грязном асфальте любимого.
Дрожащими пальцами я взяла в руки свой телефон, набрала номер любимого. Затаив дыхание, начала считать гудки. Странно, как именно мой телефон оказался на тумбочке? Ну все понятно, мерзавец рылся в моей сумке. И в телефоне, наверное, тоже. Как хорошо, что наши совместные фото с любимым я хранила в папке, защищённой паролем.
– Алиса! – воплем врезалось в ухо.
– Слава! Ты к-как? – по щекам полились слезы. Я закрыла рот ладошкой и чуть не завыла от радости и отчаяния одновременно. – Ты цел?
– Да. Я возле н-нашего подъезда. Жду тебя. Т-ты, как ты? – в его голосе нет жизни. Он глотает слова, задыхается. Бедный мой, любимый.
– Я в п-порядке. Он сдержал обещание. Я скоро вернусь к тебе.
Надеюсь. Они обещали отвезти меня обратно.
– Любимая, скажи, скажи, пожалуйста, он… он тебя мучил, бил?
– Нет-нет, ничего такого, – я замотала и руками, и головой одновременно.
Интонация вышла отнюдь не страдальческой. Будто мне понравилось, что ли? Будто ничего дурного не произошло этой ночью? Вот только не надо радости в голосе, а то я завизжала так, словно мне было, напротив, приятно от заката до рассвета скакать на члене бандита. Пусть лучше думает, что я страдала.
«А что, нет, что ли? – прыснула грёбаная совесть. – Ты получила пять оргазмов за ночь. Минимум».
Я знала, что их было намного больше. Просто под утро я уже вырубилась, как будто потеряла память. Сбилась со счёта, в обморок грохнулась. Уже и не знаю, чем закончилась кульминация вечера, что он там со мной чудил?
– Малыш, прости. Прости меня. Я исправлюсь, я сделаю всё, чтобы искупить вину. Мне плохо. Сдохнуть охота. Я умираю, я так сильно за тебя переживаю. Глупая, что ты наделала? – он начал реально хныкать в трубку. – Лучше бы сукин сын меня пристрелил, чем я позволил им терзать тебя всю ночь.
– Слав, успокойся, – мне тоже захотелось вдоволь проплакаться. – Это был мой выбор, пойми. Я так решила, захотела. Ты в этом не виноват.
Хватит, не надо давить на больное. Ему и без того хреново. Ругать его сейчас – все равно что пинать упавшего посреди улицы старика. Только хуже сделаю. Какой уже толк от ругани и обвинений в том, что он совершил? Что было, то было. Прошлое не изменишь. Время не отмотаешь, как кассетную пленку. Если я сейчас начну возмущаться и воспитывать парня, вдруг он бросится под машину от горя? А я его люблю. Мы столько планов вместе построили, столько всего интересного затеяли на будущее. Я не хочу убивать наше счастье и наши мечты.
