Но «камлыжки», да и «камни» были дружеской забавой по сравнению с настоящими драками.
Помню драку нашего атамана с братом Володьки Медведского. Его звали Шурка. Он был моложе нашего атамана на два года, но по силе не уступал, а на этот раз оказался сильнее. И тогда атаман, понимая, что значит быть побитым противником, который моложе его, ударил Шурку по голове половинкой кирпичины. Все на секунду замерли. Сашка отнял руку с кирпичиной. По обоим вискам волосы взбухли от густой крови, и еще через секунду кровь двумя струйками потекла с висков по лицу.
И сразу оцепенение кончилось. «Сашку, Сашку прятать нужно — Медведский узнает, убьет за брата!»
Но ничего страшного не произошло. Шурка не сказал об этом брату, дома ему тоже удалось скрыть происшествие. Ударить кирпичиной, камнем было в порядке вещей. И, что главное, это не считалось нарушением неписаных законов драк. А в драках с нашими главными врагами часто нарушались и эти так много позволявшие законы.
Главных наших врагов называли «барачными» — их семьи жили в старом бараке недалеко от поселка. Драки с ними были жестокие, с примесью какого-то отчаянного героизма и почти всегда окрашивались в кровавый цвет. Однажды я попал в их руки и меня жестоко избили за то, что я не хотел выдавать наш пароль. Хотя досталось мне больше всего не за молчание, а за то, что я упрямо поднимался, когда они сбивали меня с ног. Их задело упорство, с которым я держался, и они перешли все допустимые границы — били вчетвером одного, причем все они были старше меня.
Я держался из последних сил. Все вокруг плыло, голову тянуло что-то тяжелое вниз. Но я держался и свято верил — наши подоспеют, наши не могут не подоспеть! И они в самом деле подоспели. Трое бивших меня успели убежать, а главный виновник, самый старший из них, через несколько минут лежал на траве…
Да, драк было очень много. Но они были внешними формами нашего бытия, выражением определенности понятий, решительности поступков и стойкости духа.
Я долго жил в большом городе, мне приходилось попадать в разные ситуации — драки я ненавижу и боюсь их. Такой же страх, граничащий с отвращением, вызывали и вызывают хлесткие, нечеловеческие драки в самых лучших кинофильмах. Но наши детские, часто серьезные, до первой крови, отчаянные драки остались со мной навсегда и часто помогали выстоять не только против внешних врагов, но и, что куда труднее, победить самого себя.
И последняя в моей жизни драка, которая запомнилась навсегда.
