— Ну, что ты? — Сергей Андреевич присел перед ней на корточки. — Жаль, конечно, но ты не расстраивайся, и это ведь тоже хорошая квартира. Лучше, чем раньше была. Да и ждали-то худшего.
— Жалко, — сказала она.
— Ерунда. Здесь поклеим, покрасим, полки книжные сделаем.
Ольга Ивановна сидела на диване, Сергей Андреевич расхаживал по комнате. Он, видимо, уже убедил себя, что и без квартиры Кровкова все очень хорошо, да и возможности вернуть ее реально нет. И ему хотелось не успокоить, а объяснить это Ольге Ивановне.
Но Ольге Ивановне было просто жалко. Она была расстроена, видно было, что она уже «жила» в той квартире, вешала занавески, прикидывала, что где поставить, и в мыслях радостно привыкла, что она там — хозяйка. И ее чувство грустной жалости не воспринимало никаких логических объяснений.
— Жалко. И место такое хорошее. И огород и участок.
— Огородик какой, пару грядок, и здесь где-нибудь сделаем.
— Жалко.
— Ну, ничего не поделаешь. Жить есть где — и хорошо. Да и Сашу здесь к бабке водить близко. А если бы там, то води почти за километр. Это ведь тоже немаловажно.
— Жалко, все равно жалко той квартиры.
— Ладно, думали ведь, что будет хуже.
— Все равно жалко.
Потом Ольга Ивановна грустно сидела на диване и шила. Сергей Андреевич, задумавшись, сидел у стола, откинувшись на спинку стула.
— Я молоко договорилась брать, — сказала Ольга Ивановна.
— У кого? — спросил Сергей Андреевич, чтобы поддержать разговор.
— Прямо через дорогу. Она на почте работает, он в колхозе. Приглашали завтра в баню.
И оба снова замолчали. Оба думали о квартире, но говорить об этом уже не хотели.
— Ну что пригорюнилась? — деланно весело спросил Сергей Андреевич. — Расстроилась?
— Расстроилась. Уже думала: вот повезло. Настоящая квартира. Не все ж нам по углам да классам.
— Ну-ну, — Сергей Андреевич подсел на диван, обнял Ольгу.
— Тихо, тихо, Сашу разбудишь. — Они оба оглянулись и потом вместе подошли к детской кроватке.
— Смотри, Саша совсем из кроватки вырос, упирается ногами.
— Надо у Сидоровича и для него кровать взять, а?
— Надо.
— Ты сколько молока договорилась брать?
— Два литра.
— Почем?
— По двадцать пять — они так в колхоз сдают. В колхоз лучше, за это сенокос дают.
— Дети у них есть?
— Есть. Одной шесть, другой восемь, а что?
— Это хуже. Осенью и зимой давать не будут.
— Я им еще сказала, что ты сено поможешь косить.
— Когда?
— В субботу.
— В субботу? В субботу помогу.
* * *
Изнуряюще палило солнце. Ни тучки. Воздух недвижим. Недвижимо палящее солнце. Весь луг в душной котловине, где-то в стороне река, но о ней и не догадываешься. Косили уже часов шесть подряд с самой росы. Усталые, потные, ворочали косами — трава в человеческий рост. Ходили пить к бидончику, спрятанному в куче сырой, свежескошенной травы. Пили теплую воду. Иван в белой майке, мокрой от пота, с узкими плечами, впалой грудью. Сергей Андреевич голый по пояс, в брюках, на поясе тоже мокрых от пота.
