Но тут на помощь пришел хвост, и, пока я дрожал под прилавком, этот хитрец без предупреждения пробил барьер, самостоятельно и без каких-либо преград вырвался в реальный мир, подцепил на кончик плохо лежащую булочку и убрался обратно с такой скоростью, что стоящая рядом толстуха ничего не заметила.
Булочка, разумеется, тут же скукожилась и осыпалась прахом, тем самым напомнив, что питаться на изнанке обычным способом у меня не получится. Но хвостяра быстро исправился и с поразительной ловкостью украл с соседней лавки кусок мяса, который тут же и сожрал. Буквально за миг до того, как вернулся ко мне. Еще через пару минут он снова пробил барьер, чтобы проглотить толстую рыбину, потом упер целую связку фруктов… и, в общем, проблема разрешилась довольно быстро, потому что пищеварительная система у нас, походу, была одна на двоих.
Мне полегчало. Особенно после того, как хвостяра добрался до чьих-то железок. И вот с тех пор хвост начал следить, чтобы я не пропускал время обеда, а если такое случалось, он без напоминаний утаскивал из верхнего мира что-нибудь неорганическое и заботливо пихал мне в пасть.
В таком ритме мы прожили еще несколько недель.
Приходя на рынок ранним утром и проводя там с перерывами время до позднего вечера, я окончательно освоился в местных реалиях. Мало-помалу запомнил имена всех, кто постоянно там бывал и хотя бы парой слов обменивался с Лурром. Заодно узнал массу нового, хотя и не всегда полезного. Выучил часть букв местного алфавита. Самую капельку освоил здешнюю письменность. В структуре языка, само собой, не разобрался, но, имея хотя бы средний словарный запас и адекватное мышление, было проще понять, что происходит. И о чем именно говорят со стариком проходящие мимо люди.
Самого Лурра я воспринимал как этакого проводника, учителя, наставника, который, сам того не зная, потихоньку вводил меня в новый мир и знакомил с его особенностями. Узнавая его все лучше, я каждый день удивлялся, как в такой среде и в таких условиях старик смог сохранить веру в людей. Открытый, приветливый, напрочь лишенный зависти и присущей большинству бедняков жадности… наверное, не зря говорят, что к таким, как он, грязь не липнет? Светлые души. Редкие, по-настоящему ценные люди, рядом с которыми и другие испытывают неосознанное желание стать чуточку лучше, чем они есть.
Я даже был бы не прочь встретиться с ним лицом к лицу и побеседовать уже по-настоящему. Но увы. Не довелось. Не случилось. Просто потому, что судьба распорядилась иначе.
