— Я ничего не понимаю, — пожала плечами Аня.
— Все просто: за сто тысяч мы берем векселей на пять миллионов. Это вроде как наше обеспечение для межбанковского кредита. Получим кредит, купим лесозаготовительное оборудование для фирмы отца: трелевочники всякие, трактора. А самое главное, нам в собственность передадут карьеры в Карелии. Скоро вокруг Питера начнут строить кольцевую дорогу, мы с отцом будем поставлять дорожникам щебенку и песок. По тройной… нет, по четверной цене. Мы из этих пяти миллионов за год сделаем двадцать пять, а то и больше. А если учесть, что затрат-то было — всего сто тысяч: представляешь теперь?
Аня кивнула. Филипп обнял ее и поцеловал. Теперь они стояли возле двери квартиры. Нет, похоже на то, что сегодня он опять промолчит.
В коридоре был полумрак, и на кухне за столом, не включая света, сидела Виолетта с высоким костлявым мужчиной в голубой майке, с тем самым, у которого был неисправен телевизор. Перед ними стояли бутылка водки и два стакана.
— Добрый вечер, — поздоровался вежливый Филипп.
Виолетта отвернулась и промолчала, а мужчина махнул рукой:
— Проходи!
Аня приоткрыла дверь в бывшие апартаменты Сергея Сергеевича: в большой комнате мамы не было, значит, она в маленькой. Скорее всего, спит. Девушка достала из сумочки ключ и, вставив его в замок, услышала мужской голос, долетевший из кухни:
— Ты, Виолетта, меня держись. У меня знаешь какая жизненная школа! Связи самые высокие, вплоть до правительственных. Давай еще по стаканчику!
Дверь закрылась, и они оказались в темноте, окна были завешены шторами, сквозь которые пробивалась лишь узкая вертикальная полоска тусклого света вечереющего октябрьского дня.
Филипп обнял девушку, наклонился, чтобы поцеловать, но вместо этого почему-то произнес:
— Вот незадача: мобильник в машине забыл.
«При чем здесь телефон? — подумала Аня. — Может быть, он ждет звонка, которым его опять призовут куда-нибудь на поиск ценных бумаг или щебенки? Хорошо, что мобильник в машине.»
И все равно было неприятно. И когда Филипп прижался губами к ее щеке, Аня отстранилась.
— Что такое? — наигранно возмутился молодой красавец, — бунт?
Он улыбнулся, но в темноте это не сработало. Тогда он притянул девушку к себе, и она произнесла, ощущая на губах шероховатость ворса его пальто:
— Мы с соседями в ссоре. Сосед даже на меня с кулаками бросился, ему дали пятнадцать суток, и мы с мамой за это время решили съехать отсюда. Продадим три комнаты и переедем в однокомнатную куда-нибудь на окраину.
