Луиза бросила взгляд на часы и поняла, что придется впустить ресторатора.
Он стоял, заложив руки за спину, и смотрел, как она идет к нему по дорожке.
– Могла бы появиться… Мы беспокоились о тебе!
«Мы», подразумевавшее его самого, клиентуру ресторана, соседей и весь земной шар в целом, прозвучало как: «Мы, особы королевской крови», и он сам почувствовал его неуместность.
– Я хотел сказать…
Он помолчал, вглядываясь в ее лицо.
Луиза не открыла калитку, и мсье Жюль подумал: «Бедняжке плевать на слухи и сплетни…»
– Ты хоть нормально себя чувствуешь? – спросил он.
– Вполне…
– Собралась куда-то?
– Нет. То есть… да.
Он кивнул с понимающим видом и вдруг вцепился обеими руками в прутья решетки, как заключенный в камере.
– Скажи честно, ты вернешься?
Мсье Жюль придвинулся совсем близко, и берет съехал на затылок, придав ему комичный вид, но его волновал только ответ Луизы.
Она пожала плечами:
– Не думаю… Нет.
В эту же секунду в ней что-то сломалось: за короткий отрезок времени она стала свидетельницей самоубийства, пережила унизительный допрос, обвинение в оскорблении общественной нравственности, объявление войны, но принятое решение выталкивало ее в новую жизнь, и это пугало.
Мсье Жюль тоже был потрясен. Он отшатнулся, едва не заплакал, попробовал улыбнуться и не смог.
– Конечно, я понимаю.
Луизе стало невыносимо горько. Нет, она не сожалела, что они расстаются подобным образом, дело было в любви: мсье Жюль являлся частью подошедшей к концу предыдущей жизни.
Толстяк в парадном костюме и нелепой беретке топтался на месте, бормоча:
– Ладно… что уж тут… ничего не поделаешь… пойду…
Луиза молча смотрела вслед комичному персонажу, пока он не скрылся за дверью своего ресторана, потом достала платочек, чтобы вытереть слезы, и только тут сообразила, что он не задал ей ни одного вопроса. Что ему известно о случившемся? Мсье Жюль, конечно же, заметил отсутствие доктора (первое за многие годы), но вряд ли связал это с Луизой. Может, «Пари-Суар» дала заметку в рубрике «Происшествия», он прочел ее и сопоставил факты?
Луиза покинула дом и пошла к автобусной остановке. Разговор с мсье Жюлем так ее расстроил, что она почти не думала о свидании с судьей Лепуатвеном.
– Дело касается вас напрямую! – сообщил юрист.
На сей раз очков на нем не было – наверное, отдал в починку, – он вертел в руке длинную самописку и смотрел на Луизу с прищуром.
– Вы…
Судья выглядел разочарованным. Усталая, потерянная, сидящая в подушках на больничной кровати, Луиза показалась ему соблазнительной, этакой бульварной Козеттой (Лепуатвен предпочитал именно таких девушек), а у него в кабинете выглядела незначительной, посредственной… как замужняя женщина. Он бросил ручку на стол и уткнулся в папку с делом.
