— Работать будем в партере и рядом, — надевая фартук, объяснял Борода. — Весь мусор, что попадётся на глаза, складывай в мешок. Мешок потом вот в этот контейнер. А чего ты босиком?
Славка посмотрел на свои не слишком чистые ноги.
— Ботинки на воле остались.
— Сейчас.
Старик снова скрылся за воротами сарая, а когда вышел, в руках у него были лапти. И только когда Славка взял их, он понял, что плетёнки не настоящие, а обыкновенные резиновые калоши, искусно покрашенные под лапоточки.
* * *
Вблизи придворцовый парк поражал ещё больше — фигурные и многоуровневые цветочные клумбы, фонтаны и фонтанчики, небольшие уютные прудики, соединённые узкими канальчиками, бронзовые, мраморные и позолоченные статуи, строгие линии парковых дорожек под старинными фонарями, живые изгороди и пирамидальные туи, возвышающиеся как готовые к старту межконтинентальные ракеты.
В столь красивом месте Славке бывать ещё не доводилось, и трудно было представить, что вся эта красота кому-то принадлежит — не государству, не организации, а конкретному человеку или семье.
Дядёк выкатил тележку с контейнером к главному фонтану, расположенному в самом центре парка, и остановился.
— Твоя правая сторона от центральной аллеи, моя левая, — он ловко нацепил мусорный мешок на специальный обруч, не дающий мешку схлопнуться, и протянул Славке. — Хватай хваталку и вперёд! Ничего не пропускай, по клумбам не ходи и газоны старайся не топтать. Если чего-то ценное попадётся, отдельно складывай — на охрану сдадим. Упаси тебя Бог чего-то прикарманить! Если понадобятся грабли или что-то ещё, всё тут, в тележке, найдёшь. Всё ясно?
— Ясно.
Славка взял мешок и захват и отправился на свою первую работу в качестве невольника.
На первый взгляд казалось, что в парке идеально чисто. Но это только на первый взгляд. Вот под кустом жасмина притаилась яркая обёртка от каких-то сладостей. Славка навёл челюсти захвата на цель и нажал «курок». А дальше — больше: фантики, золотые, серебристые и разноцветные ленты серпантина от гремевшего ночью салюта, стеклянные и пластиковые бутылки, битые и даже целые бокалы, окурки от сигарет и сигар, сломанный каблук от женской туфельки (его Славка на всякий случай отложил).
Старик скрылся где-то за живой изгородью на своём участке. Славка остался совсем один. Без надзирателей, без бригадиров — вроде как сам по себе. И оттого он очень скоро почувствовал себя почти свободным, будто он просто вышел на субботник в городском парке, как бывало когда-то. Когда-то очень давно. Но это ложное чувство свободы легко рассеивалось, стоило взглянуть на своё запястье с белой полоской незагорелой кожи.
