– Тебе не кажется, мой добрый друг Юр, что нашего друга томят какие-то невеселые мысли? – вдруг спросил у казначея великий магистр.
– Я в этом ув-верен, – отозвался тот. – Но никогда не сч-читал р-разумным поступком выпытывать у к-кого-либо подробности о л-личных неприятностях. Пока ч-человек молчит, его п-проблемы остаются его п-проблемами. Как т-только он поделился ими со м-мной, они отчасти ст-тановятся моими. З-зачем мне это?
– Но Хейген не просто человек. – Укоризненно погрозил ему пальцем фон Ахенвальд. – Он друг ордена. Более того, он наш с тобой соратник. Мы с ним плечом к плечу в битвах стояли.
Интересно, это система встала на мою сторону, или кости кубиков упали в нужные позиции, учтя все те труды, которые я вложил в общение с этими господами?
Впрочем, какая разница? Теперь главное – поставить каждое слово на свое место, и тогда, возможно, следующая беседа с Мастером Стрекоз будем меньше походить на пусть и очень мягкое, но предъявление ультиматума.
– Если бы речь шла о моих проблемах… Если бы… – мечтательно вздохнул я, вытер дно плошки остатками хлебушка и отправил его в рот.
– П-прозвучало романтично и многозначительно, – признал брат Юр. – Н-но вот только м-мы с великим м-магистром не юные ф-фрейлины, которые м-мечтают потерять н-невинность с загадочным к-красавцем-р-рыцарем, потому м-можешь убрать т-томность из взора. Н-нам своих интриг хватает, ч-чужих не надо.
– Понял. – Я вытер рот холщовой салфеткой. – Да, все так. У меня, моего клана и Пограничья в целом возникли очень серьезные неприятности. Вернее, они только на подходе, но скоро грянут, как та буря. Впрочем, наверное, неправильно отделять себя от всего мира, потому что события заденут так или иначе вообще всех.
– С-снова много слов, и в-все они ни о чем, – вздохнул брат Юр. – В-великий магистр, п-пойдем, наверное, уже. Н-не вижу смысла…
– Ты имеешь в виду то, что боги скоро сойдутся в большой битве? – уточнил фон Ахенвальд у меня, не обращая внимания на казначея.
– Именно. – Потупился я. – И когда орды Витара и Месмерты придут в Пограничье, чтобы предать разрушению храм Тиамат, нам не устоять. Нас слишком мало. Разумеется, мы все умрем, защищая его, но смерть не оправдание, если ты не выполнил свой долг.
Брат Юр рассмеялся и несколько раз хлопнул в ладоши. На лице фон Ахенвальда тоже блуждала странноватая улыбка.
– Н-но он молодец, молодец, – отсмеявшись, сообщил своему главе казначей. – Уже не т-тот простоватый юноша, к-которого я н-некогда встретил в одной из н-наших резиденций.
