Хозяин кабинета не торопил, спокойно дождавшись пока один из самых ценных сотрудников Управления переведет дух.
— Сильна, — наконец кротко сформулировала свои впечатления главменталист "Тройки". — Порода. Стойкость к воздействиям — высочайшая. Матвея своего запросто за пояс заткнет.
Князь молча кивнул собеседнице, показывая, что мнение услышал, и тут же обернулся к безопаснику. Тот лишь моча кивнул. Он вообще был немногословен, и если можно было обойтись без сотрясания воздуха, возможностью сей пользовался.
Князь кротко кивнул. Мнение Безымянного (а по всему управлению давно ходили слухи, что даже САМ не знает реального имени и звания сего господина!) он ценил не меньше.
— Что ж, — развел руками Никита Владимирович. — Так тому и быть. Оповестите Демидовых…
Безымянный кивнул.
— … И Анна Христофоровна! Идея была ваша, так что…
Князь провел по воздуху рукой, словно пытался повторить удавшиеся однажды одному историческому персонажу огненные письмена.
… — Извольте вернуть.
Менталист так же молча склонила голову в легком поклоне и тут же потянулась за телефоном.
* * *
А Ольга покинула кабинет с легким сердцем.
И куда только делись злость и раздражение? Мир снова стал прекрасен и приветлив, и даже полностью проваленное собеседование не стало поводом для беспокойства — случилось так, как случилось. Найдем другие способы повысить квалификацию! Матвей был пойман моментально. Хватило одного лишь звонка, чтобы уже через пять минут кончики ее тонких пальчиков согревал картонный стаканчик с очень неплохим флэт уайт (на половинке молока и без добавок, пожалуйста!). Еще одной наградой за сегодняшние переживания стали расширившееся в удивлении ее будущего мужа, что сейчас внимательно изучал трофей из кабинета его, как оказалось, непосредственного начальника. Самого Главного Начальника, на секундочку!
"Красота", — только и подумала Демидова, чувствуя как первая порция терпкого напитка приятной теплой волной ухнула в желудок, как от приятных мыслей ее оторвала настойчивая телефонная трель.
— Слушаю, — ответила она, и, кинув взгляд на все еще изучаемую Матвеем ручку, твердо заявила. — Двадцать рублей!
Запустив еще одну волну на встречу с радостно заурчавшим желудком, она безапелляционно припечатала:
— И ни копейкой меньше!
