Раздался невыносимый грохот. Мебель поднялась в воздух и начала летать. Бойцы и родня похватались за устойчивые предметы и умоляли меня остановиться, но я уже был бессилен. Корф корчился, но через несколько секунд отцепил мои руки.
— Ну все, — выдознул он. — Надоел.
В следующий миг мне в грудь что-то больно ударило. Я сбил дыхание и отлетел к стене, больно ударившись спиной и головой.
— Ыэх… — сорванным голсом хрипнул я и сполз на пол.
Ищейка успел крепко схватить меня за плечи и уберег от падения на осколки.
— Остановись, Михаил. Я уже увидел все, что мне было нужно.
С трудом проморгавшись, я сфокусировал взгляд на Корфе. Он протянул мне руку и помог подняться. Едва тайный советник дотронулся до меня, теплый поток энергии полился из его ладоней.
Что-то… целебное.
— Тихо, юноша. Тихо. Все закончилось. Впечатляюще, ничего не скажешь…
Он усадил меня в кресло, несколько раз провел рукой перед глазами. Стало легче.
— Благодарю за сотрудничество, — широко улыбнувшись, сказал Корф. Его улыбка казалась настолько неуместной, что мне захотелось плюнуть ему в рожу.
— Что вы натворили? Это насилие! — Отец, выставивший над домочадцами защитный барьер, погасил свечение и отряхнул пиджак. — Мы подадим жалобу.
Корф расправил полы плаща и снова уселся на кушетке.
— Выйдите все, кроме членов семьи, — велел он бойцам.
Один из них хотел было возразить, но Корф лишь жестом поторопил своих людей.
— Ну же, быстрее, — он обернулся к отцу. — Я бы не отказался выпить чего покрепче. И вам рекомендую.
Ошарашенный отец кивнул и подошел к серванту, где в ряд выстроились графины и бутылки с алкоголем.
— Плесни и мне на два пальца, — попросила бабушка.
Отец разлил виски по стаканам и вручил один из них Корфу. Нам с Олей, естественно, не предложили.
— Блок мощный, но работа грубая, — пригубив напиток, заявил тайный советник. — Впрочем, от вас я не ожидал филигранной техники. Все же, насколько я помню, вы, Николай Владимирович, специализировались на иных задачах.
Отец залпом осушил свой стакан и наградил Корфа тяжелым взглядом.
— Какое наказание меня ждет?
— Я увидел достаточно для того, чтобы вы окончили жизнь в тюрьме, — ответил Вальтер Макарович, покрутив бокал в руке. — Призывы родового духа запрещены. И, уверен, вы знали о запрете.
— Разумеется, знал. В свое время мои предки голосовали о запрете.
Корф сделал еще глоток.
— И погорели на том, за что боролись. По-человечески понять я вас могу. Но закон есть закон.
