Утомлённый тяжёлыми воспоминаниями о прошлом, он незаметно для себя заснул, и ему привиделся снова тот же самый сон. Точно ужаленный вскочил Ермак Тимофеевич и сел на лавку, протирая глаза.
— Что бы это значило?
В это время дверь отворилась и в избу вошёл Иван Кольцо.
— Что, брат Тимофеевич, выспался?
— Всхрапнул маленько, был тот грех, — отвечал Ермак.
— А я по посёлку побродил, погуторил с молодцами, и ведь, пожалуй, ты намедни правду баял…
— Про что?
— А про то, что обсиделись наши удальцы, как куры на насесте, не сгонишь.
— Ой ли!
— Право слово… Есть из них, индо дрожат, как про поход слышат, а зато много и таких, что другие речи ведут…
— Какие же такие речи?
— А такие, что от добра, дескать, добра не ищут… Живём как у Христа за пазухой, умирать не надо…
— Вот оно что…
— Дела не хвали…
— Ничего… — поднялся во весь рост Ермак Тимофеевич, — как кликну клич, не то заговорят, все пойдут до единого…
— Дай-то бог, только надо это скорее, а то и другие вконец излобочатся.
— Ничего… Не боюсь, повернутся… Сам же говорил, что со мной в чёртово пекло пойдут, а не токмо на нечисть поганую.
— Да, но то говорил я на Волге, — со вздохом сказал Иван Кольцо, — ребята были не балованные.
Ему самому было страшно тяжело бездействие, но из любви и дружбы к Ермаку, в сердечную тайну которого он проник чутьём друга, он не говорил ему этого, хотя мысленно обвинял себя в слабости, так как ему для спасения друга надо было действовать решительно.
— На днях пойдём походом, так хоть поблизости… — вдруг заявил Ермак Тимофеевич. — Созывай завтра круг к вечеру.
И действительно, Ермак на другой день утром вынудил у Семёна Иоаникиевича согласие снарядить их в поход в ближайшие станицы кочевников. Казаки, как и предсказывал атаман, составили круг, решили идти в поход и пошли все до единого.
Дойдя до ближайшей станицы враждебных чувашей, они многих из них перебили, ещё более разогнали, захватили много драгоценной пушнины, самопалов, стрел и вернулись в посёлок с знатной, а особенно на первый раз, добычей. Часть мехов Ермак Тимофеевич, по приговору круга, подарил Строгановым, которые отдарили их угощением. Целый день пировали казаки. Поразмяты были у них и ноги, и богатырские плечи.
