Они проплыли на юг вдоль изрезанного побережья провинции Азия и бросили якорь в порту знаменитого Эфеса. И тут все увидели, как бедный раб Залевк с уверенностью двинулся в город, хотя, казалось, не знал никого из местных жителей. Он вдруг спросил Германика:
— Хочешь пройти по улице, где, возможно, проходил Александр Македонский после победы на берегу Граника?
Тот сразу согласился, и грек повёл его к огромному храму на вершине холма, где поклонялись Артемиде, богине-девственнице, которая на голове держала лунный серп, а стопой давила змею. Пока кони медленным шагом поднимались по дороге, Залевк рассказал, что в ночь, когда родился Александр, какой-то безумец сжёг этот храм и великий жрец Мегабиз предрёк великие перемены.
— Поэтому Александр поднялся сюда со своим войском и оставил много золота на восстановление храма. Ему явилась богиня и сказала, что он завоюет великие пространства и построит тринадцать городов, носящих его имя: один на Аравийском море, другой на Евфрате, а также в Бактрии, Гиркании и землях Парфии. Последний, где его похоронят, будет построен на Ниле. Но богиня не сказала, что до постройки этих городов и до его смерти осталось всего несколько лет.
Скептический до дерзости капитан рассмеялся:
— У каждого греческого города свой бог.
Задетый за живое Залевк, спросил Гая:
— Хочешь увидеть лицо Сократа?
Мальчик в восторге закричал, что хочет. Они спустились по склону холма к гармонично расположенной вилле, должно быть видевшей лучшие времена. Её владелец, грубый торговец тканями, удивлённый и польщённый посещением важных римлян, распахнул дверь древней библиотеки, и все увидели, что полки здесь заполнены не папирусными свитками, а кусками крашеной ткани, самого дорогого бутойского льна. Устыдившись, торговец отодвинул товары и открыл перегородку, за которой находилась фреска, изображавшая сидящего человека.
— Вот, — с трепетом выдохнул Залевк.
Человек на фреске сидел с неуклюжей небрежностью, завёрнутый в белую одежду, его короткие руки были обнажены, круглая голова повёрнута вбок, большие выпученные глаза как будто обращены к кому-то, задающему вопрос.
Залевк сказал:
— Построивший этот дом велел художнику воспроизвести здесь статую, которую на самом деле отлил из бронзы Лисипп, — это Сократ в ожидании смерти, разговаривающий с учениками после того, как выпил яд.
Когда Залевка спросили, откуда он узнал об этой фреске в частном доме далёкого города, грек ответил, что разговаривал с некоторыми путешественниками.
